Форум

Данный рассказ был написан для конкурса "летние каникулы". Заданием было использовать слова "оранжевый", "брызги" и "путеводитель". Я решил написать своего рода антиконкурсное произведение, которое формально проходило по критерием, но по духу было бы совершенно противоположно конкурсной тематике. Действие происходит во вселенной Warhammer 40 000

Холодное лето Империума

Планета Талис 4
6478 год от колонизации
137.М40 по имперскому календарю

В мрачном мире далёкого будущего есть только война…

Планета Талис 4 была вполне заурядным имперским миром, за исключением одной особенности – эллиптической орбиты. Это делало климат довольно необычным - если в южном полушарии долгие холодные зимы сменялись коротким и жарким летом, то в северном наблюдалась обратная картина – зима была короткой и тёплой, а лето долгим и прохладным. Поэтому население планеты было сосредоточено на двух материках северного полушария, а юг был практически не заселён.

Не в последнюю очередь благодаря климату, жизнь на Талисе была вполне сносной. Погода создавала благоприятные условия для сельского хозяйства; экспорт сырья в ближайшие миры-ульи приносил хорошие деньги, и жители неустанно благодарили Бога-Императора за то, что родились на Талисе.

Однако, неплохой жизнь была лишь у взрослых. Детям Талиса можно было только посочувствовать. Строгое воспитание было в чести, и практически все подвергались порке. И если среди девочек можно было найти непоротых, то среди мальчишек это было редчайшим исключением.

К числу подобных исключений до восьми местных (или десяти стандартных) лет относился Никон Дюсан, вместе с младшим братом Сейбром. Никон и Сейбр были сыновьями офицера Имперской гвардии, Аурелия Дюсана, мобилизованного, когда Сейбр ещё не родился. Братьев, вместе со старшей сестрой Анной воспитывала мать, Августа, предпочитавшая обходиться ласковым внушением, а не розгой.

К несчастью для семьи, Аурелий погиб в одном из сражений бесконечной войны, и вместо неплохого жалования вдове полагалась лишь скудная пенсия. Как сын погибшего гвардейца, Никон мог претендовать на поступление в Схола Прогениум, элитное учебное заведение. После её окончания, у выпускника были два пути – либо идти в Имперскую гвардию, либо становится священником Экклезеархии. Оба этих варианта не слишком устраивали Августу, желавшую для своего сына более спокойную жизнь, потому она отдала Никона в менее престижное артиллерийское училище, дающее возможность стать офицером сил планетарной обороны.

Служба в СПО считалась весьма почётной, высокооплачиваемой, и главное, безопасной. Если только орочий ВАААГХ вновь не дотянется до планеты, как сто с лишним лет назад, солдаты СПО могли рассчитывать на безбедную жизнь и естественную смерть, что уже было неплохим достижением в мире 41-го тысячелетия.

К сожалению для Никона, порядки в училище были невероятно строгими. Мальчик, до этого видевший лишь ласку и заботу, столкнулся с муштрой и жестокими наказаниями. Поначалу он буквально бредил домом, но от побега его удерживал страх перед исключением, которое светило всем беглецам.

Год на Танисе длится долго, и за это время Никон успел обвыкнуть и смириться с порядками училища. Однако, ещё хуже непривычной жестокости в начале года, стала тоска в самом конце. Другие школьники уже давно отдыхали, в то время как у кадетов продолжалась учёба. Мальчики учились кое-как, розги свистели каждый день, и всё это создавало атмосферу гораздо худшую, чем в начале обучения.

Но всё когда-нибудь кончается. Закончился и учебный год, и Никон вновь вернулся домой.

Встреча была тёплой. Мать плакала, Анна приветливо улыбалась (что для такой святоши как она, уже было невероятно много), а Сейбр и вовсе устроил прыжки на кровати.

Ужин, вопреки обыкновению, прошёл крайне оживленно. Никона расспрашивали об учебе, и мальчик старался всячески приукрасить её. Он со смехом вспоминал злого математика, увлеченно рассказывал о том, как им давали стрелять из лазергана, говорил о новых друзьях, опуская всё плохое. Стоит ли говорить, что после таких историй, его авторитет в глазах брата взлетел до небес?

У Ника были все основания не говорить правды. Во-первых, он просто стеснялся признаться Августе, что его секли, и секли часто. Во-вторых, она получила бы лишний повод для беспокойства. А в третьих, мама чего доброго, решила бы забрать сына из училища. Никон был уже не маленьким, и понимал, что ещё один рот ей не прокормить.

После ужина, Ника уложили спать вместе с Сейбром, в их общей комнате. Тот немедленно попытался начать эксплуатировать брата:

- Ник, давай завтра купаться!

Одного Сейбра мать не пускала, но их обоих могла и отпустить. В крайнем случае, можно было сходить тайком – вряд ли Августа стала сильно ругать приехавшего сына.

Никон и сам был бы не прочь искупаться, но вынужден был отказаться. Дело в том, что за несколько дней до каникул, всех троечников, в число которых входил и Никон, показательно высекли, и по своему богатому опыту, мальчик понимал, что следы сойдут не раньше чем через седмицу. Конечно, можно было плюнуть и пойти со следами, тем более что с ними ходил каждый пятый мальчишка, но… Сейбр обязательно разболтал бы матери, а допускать этого Ник категорически не хотел.

Чтобы утешить брата, Никон предложил сходить на аттракционы.

- Да мама нам денег не даст. – Разочарованно протянул Сейбр.

- И не надо, у меня есть свои.

Всем кадетам платили небольшую стипендию. В течении учебного года её переводили родителям, но перед каникулами месячная сумма была выдана им на руки.

- Тогда давай! – Обрадовался Сейбр.

Обычно на аттракционах Сейбр катался только в день рождения и годовщину колонизации планеты – крупному празднику на Талисе. Возможность пойти на аттракционы обрадовала мальчика ещё больше купания.

Назавтра братья отправились развлекаться. Вдоволь накатавшись на аттракционах, мальчики пошли передохнуть в парк. День был на удивление жарким, и Ник купил себе и брату по мороженному, ядовито-оранжевого цвета.

Они сидели у фонтана, брызги от которого иногда долетали до скамейки, и болтали о всякой ерунде, когда Ник заметил в небе странные точки.

- Это корабли? – Поинтересовался Сейбр.

Ник покачал головой:

- Не похожи на наши.

Сердце мальчика бешено заколотилось. Неужели орки? Снова?

Вокруг началась паника. Никон схватил брата за руку и подбежал к краю дорожки.

- Быстро в канаву. – скомандовал он.

- Но там же грязно!

- Быстро! – Ник буквально толкнул Сейбра вниз и перед тем как лезть самому оглянулся.

Это стало его фатальной ошибкой. Двигавшиеся со скоростью, невозможной для техники орков или людей, самолёты уже бесшумно мелькали над толпой, а внизу появлялись чьи-то силуэты.

Один из них скользнул рядом с Ником и мальчик потерял сознание.

Мальчик очнулся в трюме космического корабля. Пространство вокруг заливал тусклый фиолетовый свет. Ник зашевелился и обнаружил что его руки пристёгнуты к стене.

После неизвестного оружия, в ушах стоял звон. Облизнув пересохшие губы, Ник начал озираться по сторонам.

Вокруг были люди, также как и он пристёгнутые к стене. В основном, взрослые мужчины, хотя хватало и женщин, и детей вроде самого Никона. Кто-то молился Императору, кто-то просто смотрел в одну точку, а многие ещё не очнулись.

- Сейбр! – Мелькнула мысль в голове Ника. Он стал высматривать своего младшего брата и с радостью для себя не нашёл его здесь.

- Хотя это ещё ничего не значит. Может его просто повезли в другом отсеке, или он и вовсе погиб...

Никон стал думать о том, что за ксеносы могли похитить их. В том, что это ксеносы он ничуть не сомневался – уж человеческую технику он точно бы узнал.

Такой налёт был слишком внезапным для орков, которые к тому же не захватывали пленных. Тираниды, как рассказывали им в училище, просто пожирали всю биомассу. Тау разлагали общество изнутри, навязывая свои еретические ценности, и пиратствовать им было ни к чему.

Значит оставался только один вариант. Друкари, о которых им почти ничего не говорили. Кажется, им нужны были рабы для каких-то мерзостных экспериментов.

От этой мысли к горлу подкатил комок. Он, подобно многим пленникам, зашептал молитвы.

Полет не был долгим. Друкари путешествовали через Паутину, и им был ни к чему ненадежный человеческий путеводитель – Астрономикон. Несколько часов, и корабль подлетел к Комморагу – их столице.

Оковы автоматически спали, когда в трюм вошли солдаты. Один из них, по всей видимости командир, через переводчик приказал пленникам идти за ними.

Несколько мужчин не сговариваясь бросились на чужаков. Командир махнул рукой с зажатым в ней странным предметом и все они повалились на пол, мучительно кашляя.

- Это иглы с нейротоксином, - пояснил механический голос переводчика. – Сейчас их ткани превращаются в слизь. Подчиняйтесь или умрете столь же мучительно.

Пленников провели через небольшой портал, и они оказались в комнате без окон и дверей. В ней горел такой же неприятный свет.

Вскоре, на стене вспыхнул фиолетовый проём, через который прошли солдаты. К удивлению и ужасу Никона они подошли к нему и приказали идти с ними.

Никона повели по бесконечным коридорам, напоминавшим лабиринт. Дважды они проходили через телепорты, которые ещё больше запутали мальчика. Мысли о побеге пришлось окончательно оставить – даже каким-то образом сбежав от своих конвоиров, Ник просто заблудился бы в этих бесконечных коридорах.

Наконец, его привели в большой зал. Конвоиры подели его к импровизированному трону и, поклонившись, удалились. Сидевшее на троне существо внимательно изучало мальчика.

Друкари поднялся с трона. Он был не слишком высок – мальчик почти доставал ему до груди, но его движения были невероятно изящны и в них сквозила надменность, не присущая воинам. Он заговорил с сильным акцентом, но без переводчика.

- Добро пожаловать в Коммораг, человек.

- Вы говорите на готике. – Поразился Ник.

- Я говорю на сорока семи языках и трехстах восьмидесяти трех диалектах. – друкари обошел вокруг мальчика вынуждая его поворачиваться. – Впечатляет, не так ли?

Во рту Ника стало сухо:

- Впечатляет. – хрипло ответил он.

Друкари перекосил рот в жуткой гримасе, заменявшей его народу человеческую улыбку.

- Тогда позволь представиться. Я Артеум, архонт кабала Алых клинков. Можешь считать меня главным в этой части города.

Артеум снова обошел мальчика.

- А знаешь ли ты, человек, почему ты здесь?

- Вам нужны рабы? – Предположил Ник.

- Да, нам нужны рабы. Но не для грубой работы, как ты мог подумать. Вы наша пища. Нет-нет, не телесная пища. Духовная.

Неожиданно друкари дернулся, и исчез. Обернувшись, мальчик увидел его сзади.

- Мы питаемся вашим страхом. Вашей болью. Все это дает нам силы и позволяет жить вечно.

Ника переполнило отвращение:

- Вы мерзкие ксеносы! - бросил он.

Архонт закашлялся. Ник не сразу понял, что то, что он принял за кашель было смехом.

- Взгляни на себя, одетая обезьяна. Ты, как и всякий человек, медлителен и неуклюж, с самого рождения ты обречен на скорую смерть в силу глупой биологической программы. Тобой движут примитивные инстинкты, и даже выбравшись за их пределы, ты по-прежнему будешь оставаться необычайно тупым по сравнению с нами.

- Да, - продолжил Артеум, - посмотри на меня. Мы не продукт слепой жизненной эволюции, а прекрасное творение всемогущей расы Древних. Наши виды могут показаться похожими, но это схожесть звездолета и дикарской подделки под него. Ты говоришь что мы мерзостны, считая свой народ соверенным, но в глубине души даже сам не веришь своим словам. Хочешь докажу?

Ник кивнул. Затем, сообразив, что Артеум может не понимать их жестов, сказал:

- Да.

- Разденься. – предложил Артеум.

- Зачем? – не понял Никон.

- Ты говоришь, что мы мерзостны, но при этом прячешься за одеждой. Разденься, это приказ.

Выбора не было. Краснея от стыда мальчик начал стаскивать свой костюм. Оставшись в трусах, он замер.

- Продолжай. – Приказал архонт.

Мальчик медленно стянул трусы.

- Пожалуй, такой вид тебе идет даже больше, мон-кей. – Рассмеялся Артеум. – Так кто же из нас отвратителен, я или ты?

Ник молчал, не находя что сказать. Тогда снова заговорил Артеум:

- Да, пожалуй, я оставлю тебя в таком виде. Ты будешь смирно стоять в этом зале, изображая статую. Конечно, ты всегда можешь отказаться, но цена отказа будет… высокой

Одна только мысль о смерти, здесь, в этом чужом месте, среди уродливых фиолетовых огней вызывала тошноту и бросала в дрожь.

- Не надо, не убивайте, ради Императора. – заговорил Никон.

- Как же ты глуп, мон-кей. Ты должен умолять меня о смерти, ведь то, что тебя может ждать в Комморе гораздо страшнее смерти. Но если она тебя так пугает, то утешься, быстрой твоя смерть не будет. Если мы не поладим, я отдам тебя гемункалам, которые будут пробовать на тебе свои яды.

- Я буду слушаться. – Пообещал Ник, стараясь не разреветься.

- Вот и чудно. Тебя отведут в твою комнату.

Повинуясь его безмолвному приказу, в зал вошли двое воинов.

- Нет-нет, - остановил Артеум мальчика, потянувшегося за одеждой. – Голым ты мне нравишься больше. Так ты выглядишь… естественнее

Это было неправдой. Артеуму, как и всем друкари, было неведомо понятие красоты. Красота и гармония остались у их дальних родичей – аэльдари. Друкари же знали лишь извращенные удовольствия.

Но отсутствие одежды придавало букашкам чудесный аромат беззащитности, и Артеум наслаждался им. Большинство его сородичей, получающих довольствия лишь от крайних мучений своих жертв, не оценили бы его. Но Артеум отличался от них, и человек бы сказал, что в лучшую сторону.

Мальчика отвели в маленькое помещение. Подобно многим другим здесь не было дверей, их заменял портал. После того, как Никон зашел, портал выключился, и мальчик остался замурован.
В фиолетовым свете, можно было различить подобие кровати и дырку в полу, предназначенную, по всей видимости, для естественных потребностей. Мальчик повалился на кровать и заснул тяжелым сном без сновидений.

Никон не знал сколько он проспал. Здесь не было ни часов, ни естественных светил, позволяющих прикинуть время. Просто за ним пришли, и дав съесть какую-то безвкусную лепешку, повели в зал к Артеуму.

Ему показали на возвышение, где он должен был стоять без движений и оставили его там. Вокруг кипела жизнь, друкари приходили и уходили, о чём-то переговариваясь на своем языке.

Устав стоять неподвижно, Никон немного пошевелился. Никто не обратил на это внимание, и время от времени мальчик стал понемногу двигаться. Несмотря на это, стояние было крайне мучительным. У них в училище, провинившихся иногда ставили в угол. Но никогда это наказание не длилось так долго!

Наконец, Артуем, отослав очередную группу делегатов обратил внимание на Ника.

- Отвратительно, мон-кей. Я велел тебе стоят ь неподвижно, словно мебели, но ты даже этого не можешь делать.

- Я старался, но стоять не двигаясь невозможно!

- Знаю. Такова ваша жалкая природа. Даже телу, которое вы считаете своим, вы не хозяева.

Артеум оскалился:

- Но это не значит, что тебя нельзя наказать за это.

Архонт достал предмет, напоминающий хлыст.

- Это агонизатор. Он стимулирует твои нервные импульсы, заставляя испытывать чудовищные мучения. Одного удара достаточно, чтобы убить человека, но сейчас я использую ослабленный режим, чтобы ты не погиб.

Архонт вновь оскалился.

- Скорее всего.

Всхлипывающий мальчик попросился в туалет. Артеум позволил. Хотя было бы забавнее заставить мальчика самого убирать за собой, но всё же сейчас ему было важно не перегрузить мальчика, чтобы тот не замкнулся.

Из такого состояния его придётся выводить крайними мучениями, чего бы ему сейчас не хотелось.

К удивлению Никона, конвоировать его не стали. Стражники у входа лишь объяснили ему как пройти до оотхожего места, предназначенного для рабов и все. Мелькнули шальные мысли о побеге и тут же пропали. Голый, без оружи, далеко ли он убежит? Проходя по коридору мимо клеток с рабами, Никон вновь ощутил стыд, ведь его видели женщины и девочки. Впрочем, тем, погруженным в собственные страдания не было до него никакого дела.

Когда Никон вернулся, Артуем подвел его к стене приказал положить руки на неё. Из стены выскочили кандалы и защёлкнулись на руках. Архонт ударил, почти не замахиваясь.

Боль затопила сознание мальчика. Ноги отказались подчиняться, и он повис на цепях. Второй удар, и новая порция боли. Нервы словно превращались в раскаленные спицы, Ник задыхался от собственных криков. Тело безвольно висело на цепях, почти не дергаясь, и мальчик кричал, запрокинув голову…

Никон не сразу понял, что все закончилось. Боль ещё жила в его в теле, лишь постепенно спадая. Наконец, мальчик пришел в себя. Он лежал на полу, а Артеум водил по спине каким-то устройством.

- Всё? – Едва выдавил мальчик.

- Пока да. Потом все повторится, ты будешь стоять здесь, и за твои движения ты будешь наказан. А сейчас я уберу все следы наказаний с твоего тела, наши технологии легко позволяют проделать подобное. Да, старые следы я тоже исцелил, чем тебя били?

- Розгами, ну ветками с кустов.

Шатающегося мальчика вновь отвели в его комнату.

Так потекла однообразная жизнь. Как и сказал Артеум, все повторялось из раза в раз. Мальчик пытался не двигаться, но все равно шевелился и получал новые побои. Наконец, когда он окончательно потерял счет времени, Архонт спросил, есть ли него какие-нибудь пожелания.

- Убей меня. – Попросил Никон.

- Я так сделаю. – Ответил Артеум.

Сзади от мальчика поднялась стена, открывая решетку за которой билась какая-то тварь.

- Взрослые химеры научены разрывать человека одним ударом. Даже космодесантники, которыми вы так гордитесь, гибнут от их когтей. Но это еще детеныш, и он будет убивать тебя дольше. Детеныш против детеныша, это чудесно, не правда ли?

Когда клетка открылась, Ник даже не стал пытаться бежать. Он прожил всего двадцать четыре удара сердца, чем разочаровал Артеума, ожидавшего что мальчика хватит хотя бы на восемьдесят.

Впрочем, повода горевать не было. Погибла одна букашка, но в запасе есть ещё много. И чего стоят жалкие мгновения, когда впереди вечность?