Форум

Эпизод №1

Ты только подумай, — бормотал себе под нос старый Тобиас О'Нил, посасывая свою давно потухшую трубку. — Они хотят сделать здесь какой-то заповедник…что такое этот заповедник, кто это знает…черт знает что такое…кто придумывает какие-то заповедники…клянусь богом, тому, кто это выдумал!… — Тобиас погрузился в угрюмое молчание.
— Эй! — вдруг крикнул он. — А ты знаешь, как я появился на свет?! 0!…Мой отец, Теодор 0'Нил купил вот в точно такой же фактории, как наша, у спившегося индейца Джо Литтла…да, его так все звали…все… купил себе скво…выменял на полтора фунта табаку, три бутылки виски и пару старых одеял…дочь Джо…Ты знал, что моя мать была скво? Она была дочерью индейца…но я не знал ее…нет, не знал, она умерла…давно…она была из одж…оджиб…оджибве…
Последние силы Тобиаса ушли на то, чтобы выговорить имя народа, из которого происходила его мать. Он выронил пустую бутылку из-под местного виски, и уставился в пол. Приготовлял это зелье, по рецепту, охраняемому в кромешной тайне, содержатель маленького салуна фактории Дуглас Миллиган. За день Тобиас единолично опорожнил две бутылки этой отравы, способной и меньшим количеством уложить даже бизона.
— Эй, Мик, ну-ка, помоги мне встать, — раздраженно пробормотал он.
Мик — невысокий 14-летний подросток, сидевший у стола, тут же вскочил и помог старику подняться с его «кресла», кое-как собственноручно изготовленного самим владельцем, довел его до кровати, — благо, находилась она в двух шагах, — и, предварительно откинув одеяло, усадил.
Ровно через минуту хижину огласил могучий храп Тобиаса, и Мик облегченно вздохнул.
Накануне вечером Тобиас вернулся из фактории и сообщил, что собственными глазами прочел статью в газете; при этих словах мальчишка усмехнулся: если Тобиас когда-то и знал буквы алфавита, то давно перезабыл их, за исключением тех, что составляли его имя, которое он, — хоть и с трудом, — но мог написать в течение минут пяти; однажды Мик стал свидетелем этого зрелища.
Вероятнее всего, подумал Мик, что газету ему читал старый Пит Янг, но да это уже было неважно; важной и ещё более странной была сама новость: на территории, отведенной под заповедник, всякая охота будет категорически запрещена, — следовательно, местным трапперам придётся сниматься с привычных мест,— тогда как дичи, в том числе и пушного зверя в здешних краях водилось в изобилии, — и двигаться в поисках новых угодий. Радоваться этому обстоятельству или нет, Мик еще не понял.

…2,5 года назад они — он, Мик Шерман и его дядюшка Рудольф, — оказались в фактории Свенсона, неподалеку от реки Йеллоустон; самого Свенсена след простыл лет 15 назад (и что с ним случилось, местные поселенцы гадали не один год), а вот имя осталось. Название поселению пытались дать не одно и не однажды, но почему-то ни один из вариантов не прижился, так что поселение так и продолжили называть — просто факторией пропавшего Свенсена.
Родителей своих Мик почти не помнил: их обоих унесла какая-то болезнь, случившаяся в их маленьком городишке неподалеку от Бостона, когда мальчику не было ещё и пяти. Мика забрал к себе младший брат отца Рудольф. Дядюшка был холост и проживал в самом Бостоне. К пополнению своей «семьи»(до того состоящей из одного дядюшки) дядя Руди отнесся без большого энтузиазма, но делать было нечего: других родственников у маленького Микки не было. Особой любви к племяннику он не испытывал, считая его существование на своем попечении вынужденной затратной необходимостью. Но, тем не менее, мальчик всегда был сыт, одет, а, когда пришла пора идти в школу, отправлен в неё.
На памяти Мика, дядюшка сменил много занятий, начиная с унылой должности младшего клерка в одной из бостонских юридических контор. Последним неудавшимся предприятием дяди Руди была лудильная мастерская, и вскорости после того, как её пришлось закрыть по причине бездоходности, а точнее, неумения Рудольфом хоть сколько-нибудь вести дела, дядюшке вздумалось стать золоискателем. В свою счастливую звезду дядя верил неускоснительно.
— Быть того не может, чтоб в Скалистых горах не осталось золота! — объявил дядюшка Руди и стал собираться в дорогу. Племянника девать было решительно некуда, поэтому 12-летний Микки ехал с ним.
Не добравшись до места назначения, дядя Рудольф сильно простудился, и был оставлен группкой таких же потенциальных золотоискателей, — в обществе которых они и передвигались, — в фактории невесть где сгинувшего Свенсена.
На исходе четвертого дня дядя Рудольф скончался в одной из трёх комнаток над салуном Дугласа Миллигана — единственной гостинице поселения, также принадлежавший Миллигану.

Признаки тяготения пребыванием Мика в его «гостинице» Дуглас Миллиган начал проявлять почти сразу же после того, как вещи дядюшки Руди, а также небольшая сумма денег, оставшаяся от долгого путешествия, перекочевали к нему. Несмотря на то что вскоре после похорон Мик начал помогать Дугласу по салуну, причём, без всякой оплаты. Мальчиком мало-помалу стали овладевать чувства безнадежности и неприкаянности. В особенности по ночам. Когда он смотрел сквозь окно на величественные пики Скалистых Гор и бескрайнее звездное небо над ними.

И вот в один из унылых серых дней, как две капли воды похожий на предыдущий, в салуне появился Тобиас 0'Нил. Выгодно сдав шкуры приемщику фактории, он, разумеется, сразу ощутил потребность «промочить горло», что можно было сделать только в одном месте поселения — салуне Дугласа Миллигана.
Приказав своему псу оставаться снаружи, он расположился за одним столиком с завсегдатаем салуна Питом Янгом, и, угостив старого пьяницу стаканчиком фирменного дугласова пойла, Тобиас узнал все последние новости, главной из которых был, конечно же, Мик. Чужаков здесь видели редко, а уж чужаков с какой-никакой историей: сирота…внезапная смерть дядюшки…неопределенность положения…
Дуглас Миллиган за стойкой прислушивался к их разговору, и этот разговор ему определенно не нравился: старый лис сразу почуял, что Тобиас что-то задумал, услыхав историю Микки.
В тот вечер Микки в первый раз услышал историю появления на свет Тобиаса 0'Нила.
Утром, спустившись в салун из «гостиницы», — Мик уже был внизу, — Тобиас подошёл к нему и без лишних предисловий спросил:
— Пойдешь ко мне помощником? Сделаю из тебя траппера.
Мик — без лишних раздумий — тут же согласился.
Наскоро перекусив (на сборы у Мика ушло не более трёх минут), они вдвоём покинули салун; Дуглас Миллиган разочарованно посмотрел им вслед: бесплатный уборщик салуна покидал его в этом качестве навсегда.

В следующие два месяца небольшой, но постоянный круг завсегдатаев салуна гадал, зачем же старому одиночке 0'Нилу понадобился помощник. В итоге все пришли к единогласному мнению, что старина Тобиас стал сдавать в последнее время, и даже он не хотел бы отдать концы в одиночестве, — что было не так уж и далеко от истины: про «отдать концы» Тобиас, правда, ещё вплотную не задумывался, но годы брали своё, и управляться в одиночку в лесу круглый год ему, действительно, становилось всё труднее.
Слушая эти разговоры, Дуглас Миллиган мысленно сокрушался, что проявил такую непростительную опрометчивость, не заинтересовав мальчишку хотя бы символическим жалованьем. Природная жадность Дугласа опять сыграла с ним злую шутку.

В свой новый дом Мик попал лишь к вечеру, — по дороге Тобиас отклонился от маршрута, чтобы проверить силки, там оказалось пусто, и угрюмый траппер ещё больше помрачнел. Казалось, даже его пёс — светло-серый, с рыжеватыми подпалинами на боках, внушительных размеров мускулистый здоровяк, по обличью здорово напоминавший волка, —разделяет хмурое настроение хозяина.
Еле поспевая за ними, — лесные тропы разительно отличались от улиц Бостона, — Мик удивлялся, как этот кряжистый старик не устает.
— Пыхтишь, как паровоз, который я однажды видел, — внезапно обернулся к нему Тобиас. — И шума производишь столько, сколько старый гризли с больными зубами. Того гляди, все звери на мили в округе разбегутся.
Так Мик получил свой первый урок жизни траппера в лесу, и пока, к счастью, лишь в словесной форме.

Новый дом Мика представлял собой добротную, умело сложенную их толстых бревен хижину, размером примерно 12 на 15 футов. Плотно пригнанная дверь была заперта на засов.
— Смотри, замков мы здесь не вешаем, — объяснил Тобиас. — Видишь эту потайную собачку? Человек догадается приподнять её вверх, а зверь даже случайно не сможет открыть, задев засов лапой. Закрывая, всегда следи, чтобы собачка была поднята.
— А почему не вешаете замков? — удивился Мик; насколько он помнил, в Бостоне все дома закрывались на замки.
Тобиас усмехнулся:
— Зверю не открыть засов. А вот, например, человеку здесь может понадобится кров и еда. Что делать, если хозяин в отлучке?
Поужинали они втроем солониной.
— А как зовут его? — наконец, решился спросил Микки, указывая на пса; тот расправился со своей порцией первым и удалился на кусок сложенного вдвое старого одеяла возле двери.
Тобиас пожал плечами:
— Просто Пёс. Я не мастак давать имена.
Кроватей в хижине было две. Кивнув на одну из них, Тобиас кратко сообщил:
— Твоя.
«Гостевая…бывшая гостевая», — догадался Микки, укладываясь. Как только голова его коснулась подушки, Мик уснул.