Отправлено: 04.12.19 06:16. Заголовок: Траппер (Автор С.Ф.)

Эпизод №1

Ты только подумай, — бормотал себе под нос старый Тобиас О'Нил, посасывая свою давно потухшую трубку. — Они хотят сделать здесь какой-то заповедник…что такое этот заповедник, кто это знает…черт знает что такое…кто придумывает какие-то заповедники…клянусь богом, тому, кто это выдумал!… — Тобиас погрузился в угрюмое молчание.
— Эй! — вдруг крикнул он. — А ты знаешь, как я появился на свет?! 0!…Мой отец, Теодор 0'Нил купил вот в точно такой же фактории, как наша, у спившегося индейца Джо Литтла…да, его так все звали…все… купил себе скво…выменял на полтора фунта табаку, три бутылки виски и пару старых одеял…дочь Джо…Ты знал, что моя мать была скво? Она была дочерью индейца…но я не знал ее…нет, не знал, она умерла…давно…она была из одж…оджиб…оджибве…
Последние силы Тобиаса ушли на то, чтобы выговорить имя народа, из которого происходила его мать. Он выронил пустую бутылку из-под местного виски, и уставился в пол. Приготовлял это зелье, по рецепту, охраняемому в кромешной тайне, содержатель маленького салуна фактории Дуглас Миллиган. За день Тобиас единолично опорожнил две бутылки этой отравы, способной и меньшим количеством уложить даже бизона.
— Эй, Мик, ну-ка, помоги мне встать, — раздраженно пробормотал он.
Мик — невысокий 14-летний подросток, сидевший у стола, тут же вскочил и помог старику подняться с его «кресла», кое-как собственноручно изготовленного самим владельцем, довел его до кровати, — благо, находилась она в двух шагах, — и, предварительно откинув одеяло, усадил.
Ровно через минуту хижину огласил могучий храп Тобиаса, и Мик облегченно вздохнул.
Накануне вечером Тобиас вернулся из фактории и сообщил, что собственными глазами прочел статью в газете; при этих словах мальчишка усмехнулся: если Тобиас когда-то и знал буквы алфавита, то давно перезабыл их, за исключением тех, что составляли его имя, которое он, — хоть и с трудом, — но мог написать в течение минут пяти; однажды Мик стал свидетелем этого зрелища.
Вероятнее всего, подумал Мик, что газету ему читал старый Пит Янг, но да это уже было неважно; важной и ещё более странной была сама новость: на территории, отведенной под заповедник, всякая охота будет категорически запрещена, — следовательно, местным трапперам придётся сниматься с привычных мест,— тогда как дичи, в том числе и пушного зверя в здешних краях водилось в изобилии, — и двигаться в поисках новых угодий. Радоваться этому обстоятельству или нет, Мик еще не понял.

…2,5 года назад они — он, Мик Шерман и его дядюшка Рудольф, — оказались в фактории Свенсона, неподалеку от реки Йеллоустон; самого Свенсена след простыл лет 15 назад (и что с ним случилось, местные поселенцы гадали не один год), а вот имя осталось. Название поселению пытались дать не одно и не однажды, но почему-то ни один из вариантов не прижился, так что поселение так и продолжили называть — просто факторией пропавшего Свенсена.
Родителей своих Мик почти не помнил: их обоих унесла какая-то болезнь, случившаяся в их маленьком городишке неподалеку от Бостона, когда мальчику не было ещё и пяти. Мика забрал к себе младший брат отца Рудольф. Дядюшка был холост и проживал в самом Бостоне. К пополнению своей «семьи»(до того состоящей из одного дядюшки) дядя Руди отнесся без большого энтузиазма, но делать было нечего: других родственников у маленького Микки не было. Особой любви к племяннику он не испытывал, считая его существование на своем попечении вынужденной затратной необходимостью. Но, тем не менее, мальчик всегда был сыт, одет, а, когда пришла пора идти в школу, отправлен в неё.
На памяти Мика, дядюшка сменил много занятий, начиная с унылой должности младшего клерка в одной из бостонских юридических контор. Последним неудавшимся предприятием дяди Руди была лудильная мастерская, и вскорости после того, как её пришлось закрыть по причине бездоходности, а точнее, неумения Рудольфом хоть сколько-нибудь вести дела, дядюшке вздумалось стать золоискателем. В свою счастливую звезду дядя верил неускоснительно.
— Быть того не может, чтоб в Скалистых горах не осталось золота! — объявил дядюшка Руди и стал собираться в дорогу. Племянника девать было решительно некуда, поэтому 12-летний Микки ехал с ним.
Не добравшись до места назначения, дядя Рудольф сильно простудился, и был оставлен группкой таких же потенциальных золотоискателей, — в обществе которых они и передвигались, — в фактории невесть где сгинувшего Свенсена.
На исходе четвертого дня дядя Рудольф скончался в одной из трёх комнаток над салуном Дугласа Миллигана — единственной гостинице поселения, также принадлежавший Миллигану.

Признаки тяготения пребыванием Мика в его «гостинице» Дуглас Миллиган начал проявлять почти сразу же после того, как вещи дядюшки Руди, а также небольшая сумма денег, оставшаяся от долгого путешествия, перекочевали к нему. Несмотря на то что вскоре после похорон Мик начал помогать Дугласу по салуну, причём, без всякой оплаты. Мальчиком мало-помалу стали овладевать чувства безнадежности и неприкаянности. В особенности по ночам. Когда он смотрел сквозь окно на величественные пики Скалистых Гор и бескрайнее звездное небо над ними.

И вот в один из унылых серых дней, как две капли воды похожий на предыдущий, в салуне появился Тобиас 0'Нил. Выгодно сдав шкуры приемщику фактории, он, разумеется, сразу ощутил потребность «промочить горло», что можно было сделать только в одном месте поселения — салуне Дугласа Миллигана.
Приказав своему псу оставаться снаружи, он расположился за одним столиком с завсегдатаем салуна Питом Янгом, и, угостив старого пьяницу стаканчиком фирменного дугласова пойла, Тобиас узнал все последние новости, главной из которых был, конечно же, Мик. Чужаков здесь видели редко, а уж чужаков с какой-никакой историей: сирота…внезапная смерть дядюшки…неопределенность положения…
Дуглас Миллиган за стойкой прислушивался к их разговору, и этот разговор ему определенно не нравился: старый лис сразу почуял, что Тобиас что-то задумал, услыхав историю Микки.
В тот вечер Микки в первый раз услышал историю появления на свет Тобиаса 0'Нила.
Утром, спустившись в салун из «гостиницы», — Мик уже был внизу, — Тобиас подошёл к нему и без лишних предисловий спросил:
— Пойдешь ко мне помощником? Сделаю из тебя траппера.
Мик — без лишних раздумий — тут же согласился.
Наскоро перекусив (на сборы у Мика ушло не более трёх минут), они вдвоём покинули салун; Дуглас Миллиган разочарованно посмотрел им вслед: бесплатный уборщик салуна покидал его в этом качестве навсегда.

В следующие два месяца небольшой, но постоянный круг завсегдатаев салуна гадал, зачем же старому одиночке 0'Нилу понадобился помощник. В итоге все пришли к единогласному мнению, что старина Тобиас стал сдавать в последнее время, и даже он не хотел бы отдать концы в одиночестве, — что было не так уж и далеко от истины: про «отдать концы» Тобиас, правда, ещё вплотную не задумывался, но годы брали своё, и управляться в одиночку в лесу круглый год ему, действительно, становилось всё труднее.
Слушая эти разговоры, Дуглас Миллиган мысленно сокрушался, что проявил такую непростительную опрометчивость, не заинтересовав мальчишку хотя бы символическим жалованьем. Природная жадность Дугласа опять сыграла с ним злую шутку.

В свой новый дом Мик попал лишь к вечеру, — по дороге Тобиас отклонился от маршрута, чтобы проверить силки, там оказалось пусто, и угрюмый траппер ещё больше помрачнел. Казалось, даже его пёс — светло-серый, с рыжеватыми подпалинами на боках, внушительных размеров мускулистый здоровяк, по обличью здорово напоминавший волка, —разделяет хмурое настроение хозяина.
Еле поспевая за ними, — лесные тропы разительно отличались от улиц Бостона, — Мик удивлялся, как этот кряжистый старик не устает.
— Пыхтишь, как паровоз, который я однажды видел, — внезапно обернулся к нему Тобиас. — И шума производишь столько, сколько старый гризли с больными зубами. Того гляди, все звери на мили в округе разбегутся.
Так Мик получил свой первый урок жизни траппера в лесу, и пока, к счастью, лишь в словесной форме.

Новый дом Мика представлял собой добротную, умело сложенную их толстых бревен хижину, размером примерно 12 на 15 футов. Плотно пригнанная дверь была заперта на засов.
— Смотри, замков мы здесь не вешаем, — объяснил Тобиас. — Видишь эту потайную собачку? Человек догадается приподнять её вверх, а зверь даже случайно не сможет открыть, задев засов лапой. Закрывая, всегда следи, чтобы собачка была поднята.
— А почему не вешаете замков? — удивился Мик; насколько он помнил, в Бостоне все дома закрывались на замки.
Тобиас усмехнулся:
— Зверю не открыть засов. А вот, например, человеку здесь может понадобится кров и еда. Что делать, если хозяин в отлучке?
Поужинали они втроем солониной.
— А как зовут его? — наконец, решился спросил Микки, указывая на пса; тот расправился со своей порцией первым и удалился на кусок сложенного вдвое старого одеяла возле двери.
Тобиас пожал плечами:
— Просто Пёс. Я не мастак давать имена.
Кроватей в хижине было две. Кивнув на одну из них, Тобиас кратко сообщил:
— Твоя.
«Гостевая…бывшая гостевая», — догадался Микки, укладываясь. Как только голова его коснулась подушки, Мик уснул.

 Отправлено: 04.12.19 06:44. Заголовок: Прекрасно написано. ..

Прекрасно написано. Атмосфера передана так тонко и точно, что погружаешься во времена трапперов, Зверобоев и патриальхальной Америки.
Браво, Автор!

 Отправлено: 04.12.19 07:26. Заголовок: Да, задача передать ..

Да, задача передать эпоху, наметить продолжение событий, не раскрывая раньше времени спойлеров, выполнена здорово.

Сильные авторы на форуме. Жду продолжения с нетерпением.

 Отправлено: 14.12.19 09:20. Заголовок: Эпизод №2 Это было ..

Эпизод №2

Это было первое утро за много-много месяцев, когда Мик проснулся и понял, что он выспался по-настоящему. Первое утро в хижине старика О'Нила, отныне — его новом доме.
Он открыл глаза и одновременно почувствовал густой аромат кофе. На столе «дымились» две здоровенные кружки, а рядом со столом стоял Тобиас и раскладывал что-то горячее по тарелкам. Пёс к завтраку уже приступил, о чём свидетельствовал ритмичный хруст, доносившийся из-под стола.
— Смотри-ка, — улыбнулся Тобиас, — прям к завтраку!
И тут же спрятав улыбку в косматой рыже-седой бороде, продолжил:
— Бобы. Научишься готовить, будем есть не только их. Я не мастак по части стряпни.
Как улыбается старик, Мику очень понравилось, а вот как готовит — нет: бобы даже на очень непривередливый вкус Мика были преотвратные; он даже удивился, как можно умудриться испортить такое незамысловатое блюдо, сделав его практически несъедобным. Правда, спрашивать об этом Тобиаса он не стал, но далее сделался поваром для трёх холостяков, как мысленно окрестил он свою новую семью. В Бостоне он частенько стряпал им с дядюшкой Руди, так как нанимать кухарку им было не по карману, а дядя чаще всего работал (ну, и или искал новое занятие).
Мик сам не заметил, как всё реже и реже стал вспоминать дядю Рудольфа и их жизнь в Бостоне; новая жизнь захватила его с головой.
Иногда он скучал по людям, по общению и по книгам. В новом его доме книг не было, разумеется, и всё, чем довольствовался Мик, это старые газеты, в которых, как правило, было что-то завернуто.
Мик аккуратно разворачивал сверток, читал всё, что ещё можно было прочесть, — местами краска была стерта или отсутствовали целые куски разворота, — аккуратно запаковывал и укладывал на прежнее место. Делал он это, конечно, в отсутствие Тобиаса, не зная наперед, как тот отреагирует на подобное времяпрепровождение. Да и свертки, по чести сказать, Мику не принадлежали…
Но зато вокруг было такое, с чем никакой Бостон сравниться не мог.
За все свои уже 13 лет Мик не представлял, что на свете есть такая красота — красота первозданной природы, не тронутой человеком. Здесь не было, как в Бостоне, высоких домов (да, по чести сказать, и никаких домов не было, — не считая их с Тобиасом и псом хижины да нескольких домишек в фактории Свенсена, — про другие поселения в этих краях Мик ничего не слышал). Но были великие и могучие, непостижимые в своём великолепии Скалистые Горы, заросшие у подножий и на склонах лесами. Здесь не было дорог, но «дорога» реки Ламар иногда бывала такой синей, что Мику иногда думалось, что дно её выложено синими топазами, про которые он читал в одной книжке ещё в Бостоне…потом, конечно, он смеялся над впечатлениями своих первых месяцев жизни здесь, но это было уже потом…
И как он жалел (ах, как он жалел!), что не может рассказать ни Дику Моргану, ни Стиви Якобсону, ни тому кучерявому задаваке Юджину Роджерсу, как однажды они со старикам Тобиасом наткнулись на самого Криволапа — громадного старого гризли, второго хозяина округи, от Лежащих Камней и вплоть до Безымянного ручья (хозяином же №1, как небезосновательно полагал Микки, считался, само собой Тобиас 0'Нил).
Огромный медведь бесшумно появился перед ними всего в пятнадцати ярдах, внимательно посмотрел в глаза обоим, затем развернулся и медленно, слегка прихрамывая, спокойно удалился.
Через некоторое время, — когда Тобиас сделал знак «отмереть», — Мик спросил его, отчего Тобиас до сих пор не застрелил такого грозного и опасного соседа, тем более, за шкуру которого в фактории хорошо бы заплатили, на что этот странный человек, сам чем-то походивший на медведя, едва заметно усмехнувшись, односложно ответил:
— Уважаю, — и, помолчав, прибавил: — но не приведи бог, столкнуться с ним зимой…
— А разве медведи зимой не спят? — удивился Мик.
— Спят, — хмыкнул Тобиас, — кроме него. Может, лапа болит, а может, мысли одолевают…

К зиме Мик уже считал себя бывалым лесным жителем, мог без труда отличить оставленный на кустах волчий подшерсток от лисьего, знал, как и куда поставить силок на куницу, заячий след не спутал бы ни с одним другим, а уж спутать белохвостого оленя с карибу!… да что вы!…— как губка, впитывал он всё, что рассказывал, показывал и объяснял ему старый О'Нил.
Он выделил Мику старенькое однозарядное ружьё, и начал учить стрелять, чем Мик был очень горд, но похвастать пока ему было решительно нечем: поваром он был куда лучшим, чем стрелком.
…В один из тихих, морозных январских дней они позавтракали и вышли из дома, собираясь проверить ловушки у Оленьей тропы. Дойдя до Трёх Сосен, откуда открывался захватывающий вид на реку Ламар, Мик вспомнил, что забыл с вечера пополнить запас бечевки в своём заплечном походном мешке, — за бечевку в их совместных походах теперь отвечал Мик.
— Растяпа, — бросил Тобиас. —Нагонишь нас, а если выйдет задержка, подождем тебя на Ореховом Пригорке. Пошли, Пёс.
Но Мик нагнал их значительно раньше, и, веселый, но слегка виноватый, зашагал позади Тобиаса след в след — в своих новеньких снегоступах, — первых, сооруженных им самостоятельно под присмотром и руководством Тобиаса.
Возвращались они к обеду, немного усталые, но довольные, в особенности Тобиас: лисица (огромный рыжий лисовин с великолепным мехом), пара куниц и подстреленная Миком куропатка, которую он намеревался приготовить к ужину на вертеле, нафаршировав солеными грибами (Тобиас только покрутил головой, услыхав о намерениях Мика: повар нравился ему всё больше и больше.)
На подходах к хижине Пёс насторожился, коротко гавкнул, Тобиас заметно нахмурился, и всё это встревожило Мика. Они ускорили шаг.
Дверь хижины была нараспашку, от неё в сторону, противоположную той, откуда они пришли, уходил незнакомый Мику звериный след, а внутри хижины всё перевернуто вверх дном, — так, словно там похозяйничала целая шайка вандалов: крупы, соль, сахар и даже кофе вперемешку устилали пол и кровати, одеяло Мика было стянуто и разодрано в клочья, масляная лампа валялась на полу, стекло было разбито, а масло растеклось по полу, точнее, по мешанине из припасов, поверх которой были следы довольно крупных лап.
От взгляда Тобиаса Мик похолодел; таким он не видел его никогда.
— Тебя не учили закрывать дверь? — мощный рык Тобиаса, казалось, заставил задребезжать толстые стекла всех трёх окон хижины.
Мик молчал, виновато и перепуганно глядя на разъяренного 0'Нила. Ответить было нечего, так как ответ был очевиден. Его вина тоже.
— Россомаха, — взяв себя в руки (что, явно, стоило ему немалых усилий), констатировал старый охотник. — Подлый и хитрый зверь, каких свет не видел.— Приберешь здесь всё. Что можно, просей и рассортируй. Видит бог, я не тронул тебя и пальцем… — Тобиас сделал паузу; вообще-то, сказанное им не совсем соответствовало действительности: пару затрещин Мик от него всё же уже получил.
— Но теперь, — продолжил Тобиас, — ты получишь такую порку, о которой до конца своих дней вряд ли сможешь забыть; во всяком случае, как сидеть, ты забудешь надолго, — и кивнул в угол, где лежали, а теперь валялись в беспорядке прутья, из которых Тобиас, а в последнее время уже и Мик, мастерили ловушки на мелкого зверя.
Траппер кинул в свой мешок несколько консервных банок, снова натянул его на плечи, взял ружьё, и, скомандовав: «Пёс, за мной!» — вышел из хижины.
Мик был раздавлен, уничтожен. Чувство вины за свою вопиющую неосмотрительность и неаккуратность, приведшие к таким последствиям, раздирало мальчишку с первой же секунды, как его глазам открылась вся эта картина внутри хижины.
Припасов, что теперь были безнадежно испорчены, им троим должно было хватить до весны. Но больше их не было, и это означало серьезные непредвиденные траты, а неизвестно ещё, каким окажется этот сезон. Тобиас говорил, что гадать в их деле последнее занятие до завершения основного сезона, — и, в случае если сезон по итогам окажется неудачным, — кто знает, как им придется сводить концы с концами.
Стараясь не вспоминать об обещанном Тобиасом возмездии, мальчик активно взялся за дело. До наступления темноты всё было прибрано, а итоги спасения продуктов были неутешительны: полторы небольшие жестянки для круп (да и то: содержимое их было теперь вперемешку перемешано), от силы фунт сахару и по горсточке соли и кофе.
Пол был тщательно подметен, кровати перетряхнуты и застелены, одеяло Мика заменено на целое.
Вскоре стало смеркаться.
Мик достал из коробки на полке свечу, зажег и уселся за столом у окна. Есть совершенно не хотелось. Спать тоже. Готовить — тем более. Когда Тобиас вернется, Мик не знал, но поужинать всегда можно было солониной или вяленой рыбой, а на крайний случай оставались консервы в жестяных банках, хотя их дома не открывали, приберегая для перекуса в лесу: содержимое банок можно было разогреть прямо в них же на костре, без всякой возни с котелками и варкой.
Теперь, когда всё было убрано и вычищено, мысли мальчика сами собой вернулись к обещанному наказанию.
В момент, когда Тобиас озвучил его, сердце Мика забилось, как попавшая в силок птица, но страх тут же сменился отчаянным раскаянием. И сейчас, — когда Мик сидел в полной тишине и одиночестве, — к слову сказать, впервые оставшись ночью в хижине один, — страх вернулся, медленно, но верно заползая во все уголки его существа.

Дядя Рудольф был слишком занят собой и своими многочисленными бизнес-проектами, не очень-то и вообще обращая на племянника внимание, а Мик старался ему не досаждать, — так что причин для порок и самих порок в дядином доме не было.
В школе же, — поскольку Мик учился легко и заинтересованно, а нрава был спокойного и покладистого, — он также ни разу не был подвергнут телесному наказанию, в отличие от большинства учеников. Хотя что это такое он, разумеется, знал не только теоретически, по рассказам более опытных сверстников, но и как свидетель — и в школе, и (почти один раз) вне её.
Как-то задавака Юджин Роджерс, повздорив с Диком Морганом, бросил в того палку, но палка попала не в Моргана, а пролетев мимо него и даже его не задев, угодила в окно старенькой миссис Уотсон, разбив стекло, засыпавшее её всю осколками: старушка, как обычно, сидела возле окна, глядя во двор.
Что было потом, на следующий день, — после того, как стекольщик вставил новое стекло, — Мик предпочёл бы не вспоминать, но воспоминание неотвязно крутилось в голове.
Он был во дворе их небольшого трехэтажного доходного дома, вместе с Диком и Стивом, когда отец Юджина — высокий, крепкий мужчина с густыми бакенбардами, вынес лавку и установил её напротив того злосчастного окна, из которого, как обычно, виднелось старушечье лицо в обрамлении кружевного чепчика. Затем он ушёл и почти сразу же вернулся, одной рукой ведя за ухо несчастного Юджина, а в другой неся несколько длинных прутьев. Подведя Юджина к лавке, он что-то грубо буркнул сыну, и тот, низко опустив голову, начал снимать штаны. Мик на мгновение закрыл глаза, развернулся и бегом бросился домой.
Первое, что он услышал, прибежав к себе и хлопнув дверью, — это душераздирающие вопли Юджина, вскоре перешедшие в визг; Мик плотно прижал ладони к ушам, но всё равно было слышно.
Потом всё стихло. Мик подошел к окну, которое располагалось как раз над окном миссис Уотсон, и увидел, как отец Юджина, схватив сына подмышку, словно куклу, уносит его прочь от лавки, возле которой валялись зловещие прутья. Голые ноги мальчишки безвольно покачивались в такт шагам мужчины, спущенные и вывернутые наизнанку штаны, удерживаемые на ногах лишь башмаками, волочились по земле, а место, по коему непосредственно было проведено суровое наказание, было в плачевном состоянии, внушая ужас и жалость одновременно.
Дик и Стив потом говорили, что порку прекратила старушка Уотсон, высунувшись из окна и дважды или трижды попросив прекратить пороть мальчика, горячо заверяя при этом мистера Роджерса, что уже давно простила его сына, и что наказан он уже больше, чем достаточно.
Сам Юджин появился во дворе только через неделю, и вёл себя, — что до крайности удивило Мика, — как ни в чём не бывало.

Мик изо всех сил пытался отогнать от себя мысли о предстоящем наказании и о наказаниях такого рода, вообще, но сделать это было не так-то просто.
А ведь в Бостоне он испытывал неловкость и даже чувства вины и стыда перед ними за то, что не подвергается таким же наказаниям, как они, его лучшие друзья Дик и Стив; в особенности, когда из-за окон доносились их пронзительные крики.
Чаще всего доставалось Дику Моргану…Да что там, Дику, — даже его сестре Бетси, старше их на целых два года…
И вот, наконец, он окажется в равном (ну, или почти равном) с ними положении…но — сейчас это обстоятельство Мика отнюдь не утешало и, тем более, не радовало. Напротив. Мика то и дело окатывало волнами такого страха, что руки становились влажными и начинали дрожать.

Внезапно где-то вдалеке завыл волк. Ему ответил второй, третий… Вскоре Мику показалось, что вой приближается. Он метнулся к двери проверить запор: дверь была надежно заперта.
Подложив поленьев в очаг, он задул свечу, — так лучше было видно, что делается снаружи, — и стал тихо переходить от окна к окну. Волков видно не было. Вскоре вой затих, и воцарилась мертвая тишина, прерываемая лишь потрескиванием дров в огне.
Мик успокоился, и прилег не кровать. Как только голова его коснулась подушки, он уснул, а проснулся, когда уже рассвело. Огонь почти потух, и Мик подложил в печь щепок и сухих веток, дав огню разгореться снова, затем положив дров. Потом накипятил воды и заварил травяной чай с сушеной лесной малиной (к остатку кофе он притронуться, разумеется, постеснялся). Пощипал вяленой рыбы, — она была подвешена к потолку, и россомаха до неё не добралась.
Взгляд его упал на разбросанные у стены прутья. Наводя вчера порядок в хижине, их он почему-то не тронул, — и страх обещанной Тобиасом порки снова овладел им, но, несмотря на это, Мик встал, аккуратно сложил «эти чертовы прутья» в угол, как они и лежали: ровной горкой. Опустился на лавку у окна и принялся снова ждать.
К ночи Тобиас опять не вернулся. Мик вспоминал всё, что он рассказывал ему о россомахах раннее: коварный, сильный и очень выносливый, а главное, умный и расчетливый зверь. Старые трапперы, по заверениям Тобиаса, говорили, что при определенных обстоятельствах россомаха может вступить в схватку даже с медведем, и не всегда из таких схваток медведь выходил победителем.
Мик догадывался, куда и зачем отправился Тобиас, и ему делалось всё страшнее и тоскливее. Думать про порку он уже и забыл, желая лишь одного: чтобы Тобиас вернулся, наконец, целый и невредимый.
Настало утро следующего дня. Тобиаса не было. Мик окончательно пал духом.

 Отправлено: 14.12.19 09:59. Заголовок: Звамечательно. Жизне..

Звамечательно. Жизненно. Эмоции красиво поданы.

 Отправлено: 14.12.19 10:50. Заголовок: Вчитываюсь и получаю..

Вчитываюсь и получаю эстетическое удовольствие. Авторы все на высоте. Так хочется, чтобы на всех хватило слов восхищения и благодарности. За мастерство и талант.
А вот этот рассказ - чудесно передает атмосферу. Пасторальная Америка. Неторопливость. Жизнь траппера прожита хорошо. Достойно. Вьётся сизый дымок из трубки. Мне представляется, что уютными вечерами, перед очагом, Тобиас и сам погружается в воспоминания и рассказывает молодому Мику о первых переселенцах, длинные вереницы фургонов с нехитрым скарбом, медленно тащащиеся по незнакомой земле. Смелые духом люди, решившие начать с чистого листа свою жизнь. Будет у голландцев ещё свой Хаарлем, который станет Гарлемом, будет у украинцев своя Одесса, а у русских свой Питсбург. Но это все ещё впереди.
Ещё он рассказывает Мику о стычках с краснокожими, которые никак не хотели отдавать свою землю. И Мик испытывает смешанные чувства. Гордость за своих соотечественников и тайное восхищение Зорким Глазом, Быстрыми Ногами и Верной Рукой. И, конечно, Точеным станом - первой красавицей - индеанкой.
И Мик очень хочет быть похожим на старого траппера, рука которого тверда, несмотря на седину и шрамы.
Знаю, что Мик вырастет очень хорошим Челом. Честным и порядочным. Ещё бы! С таким то Учителем.
А если честно, я завидую Мику. Мне бы такое детство!
Автору прекрасно удалась Атмосфера. Неторопливая, но очень хараАктерная. Это искусство - так написать. Когда, читая, хочется смаковать каждую фразу, перечитывая ещё и ещё раз. Ловя ее смысл и красоту.
Не знаю, угадал ли я с такой трактовкой. Но, надеюсь, Автора я не обидел таким пониманием.
И отдельное спасибо irra. За высокие заданные рамки. За идею конкурса. За ее реализацию.
И спасибо Админу нашему. За то, что Форум держится, благодаря ей, на высоком уровне, не скатываясь в клоаку, как это произошло уже с соседними Форумами аналогичной тематики.
Итак, Господа, всем спасибо! Я закончил!

 Отправлено: 15.12.19 12:39. Заголовок: Мой голос - за второ..

Мой голос - за второй эпизод этого рассказа: такое ощущение, что сама побывала в этой местности и с этими героями, настолько автор описал всё достоверно и живо.

 Отправлено: 17.12.19 13:52. Заголовок: https://www.youtube...

Навеяло вот...

 Отправлено: 21.12.19 10:45. Заголовок: Эпизод № 3 Тобиас з..

Эпизод № 3

Тобиас захрапел, а Ник сел обдумывать принесенную им новость…новость нравилась ему всё меньше и меньше...
…Прошлой зимой Тобиас всё-таки наткнулся на невыспанного Криволапа, и вооруженный нейтралитет закончился военным конфликтом. Медведь успел ударить огромной лапой старого траппера, сломав ему руку, а длинные, как кинжалы когти, разодрали не только полушубок, но и мышцы. Тобиаса спасло умение быстро принимать решения: он прыгнул с косогора и покатился вниз (если бы не мягкий снег, он непременно убился бы насмерть). Как ни разъярен был Криволап, а прыгать за Тобиасом вниз он не захотел. И у Пса хватило ума не устраивать бессмысленную драку с гризли, а спешить домой за подмогой.
Мик ждал старика только к вечеру, — тот собирался проверить капканы на бобров у запруды, — и, не спеша занимался выделкой лисьих шкур, как услышал тревожный лай
Пса, мчавшегося к дому со всех ног.
Собравшись в пару минут, Мик выскочил из хижины, и на лыжах побежал за Псом.
Когда они нашли его, Тобиас был плох. Помимо травм, нанесенных Криволапом, Тобиас сломал, как минимум, пару ребер, но, главное, сильно ударился головой о камень, торчавший из снега. Первые дни он и говорить не мог, только что-то мычал…
Соорудив тут же волокушу, Мик вместе с Псом дотащили Тобиаса до хижины. Доктора в фактории не было, да Мик и представления не имел, где его, вообще, можно было бы сыскать, — поэтому оставалось надеяться только на бога (о котором, надо сказать, в последние годы Мик особенно-то и не вспоминал) да на могучий организм старого охотника.

Дичи в ту зиму было много, — только силки успевай ставить, что Мик и делал, хоть и поближе к дому, против чего всегда возражал Тобиас, но сейчас он лежал в кровати, а у Мика не было другого выхода: оставлять надолго старика он не мог, а первую неделю и вовсе не отходил ни на шаг, перевязывая раны, и кормил его в первые дни из ложки, как ребёнка.
К середине весны Тобиас вроде бы окончательно поправился, но Мик замечал, что он уже не тот: исчезла прежняя энергия, движения стали как будто медленнее, а на лице появились морщины, которых раньше не было. Хотя последнее было заметить сложно из-за косматой бороды и вечно спутанной шевелюры, спадающей на лоб. Во всяком случае, посетители салуна Миллигана и сам Миллиган ничего не заметили, когда Тобиас, Мик и Пёс пришли в факторию сдать шкуры и, конечно же, «промочить горло». Впрочем, в последнем действе Мик и Пёс не участвовали, ограничившись лишь плотным обедом (свой, вынесенный ему Миком, Пёс съел возле входа в салун).

… Мик слушал богатырский храп Тобиаса, смотрел в окно, — ночь была лунная и звездная, Мик даже видел, как в 50-ти ярдах мышкует лиса…мальчик усмехнулся: ну, обнаглела, рыжая…напротив дома охотников…но за ружьем, конечно, не пошёл…
«Это что же значит, — думал Мик, — если на этой территории запретят охотиться, стало быть, нам придётся идти, невесть куда? Искать новые земли (а точнее, новые леса), незанятые другими трапперами. Да как оно там ещё сложится…Для старика это всё будет не просто сложно, а… Он привык тут за многие годы, тут его дом…»
С тяжелым сердцем, посидев ещё немного, Мик отправился спать.
…Когда утром он открыл глаза, Тобиас уже закидывал ружье на плечо. Рядом сидел Пёс и, как обычно перед выходом в лес, «перебирал» лапами от нетерпения.
— А завтрак? — только и успел спросить Мик.
— К обеду не жди, к востоку от Безымянного Ручья пойду, — буркнул Тобиас и вышел. Пёс, опередив его, юркнул в дверь первый.

«К обеду не жди…» — мысленно передразнил старика Мик; если Тобиас пошёл проверять ловушки и силки к востоку от Безымянного Ручья, то, пожалуй, он и к ужину не вернётся, а это значит, что заночует в лесу, и, в лучшем случае, вернётся только к завтрашнему обеду…
— В такую даль один…пошёл…меня почему не взял?…за Безымянный Ручей пошёл… — ворчливо бубнил себе под нос мальчишка, наливая горячий, ароматный кофе в здоровенную кружку. — А мне что делать? Штаны тут просиживать?…ушёл он один…за Безымянный Ручей…в такую даль…
И если бы кто-нибудь со стороны мог видеть его, то непременно бы удивился: до чего же похож мальчишка повадками на старину Тобиаса.
«Поставлю тесто для пышных лепешек, — решил Мик, — старик их любит, как раз завтра напеку, придёт голодный, обрадуется!» — и Мик хмыкнул себе под нос — точь-в-точь, как Тобиас.
…Тесто было поставлено, пол в хижине подметен, сковородки отдраены до блеска…
Хочешь-не хочешь, а надо было садиться за портняжную работу: две рубашки Мика давно требовали серьезной починки. Только Мик, тяжело вздыхая, вооружился иголкой с ниткой, как из-за двери послышался громкий и отчаянный скулеж. Мик пулей рванул к двери.

Бок Пса был залит кровью, тяжелый язык свисал из пасти, глаза были осоловелые и дышал он прерывисто и хрипло…Тобиаса видно не было.
Мик быстро осмотрел рану, — Пёс рвался из хижины наружу, — рубашкой, которую собирался зашивать, туго перевязал Пса, схватил ружьё, заплечный мешок и они побежали.
Мик издалека увидел их на пригорке у Трёх Сосен: старый охотник сидел, прислонясь к одной из них, а в нескольких шагах лежала громадная туша Криволапа. Тобиас был ещё жив и в сознании. Мик ринулся срубить две молоденькие березки для волокуши, но старик жестом остановил его, распахнув брезентовую куртку; Мик всё понял сразу; кроме того, у старика был перебит позвоночник чуть выше пояса.
Пёс лежал, положив морду на ноги хозяина.
Мика душили слёзы, но он не позволял им вырваться наружу.
Через некоторое время Тобиас вдруг усмехнулся и сипло произнес:
— Ничья.
Мик поднял голову.
— Ничья, — повторил старик и с усилием продолжил: — А ведь лапой он в мой капкан попал. Выбрался. Только-только... И тут я...Мог убить меня…не стал. Сидел и смотрел. А теперь наше время пришло. Состарились вместе, вместе уйдём...
Мик не выдержал и спрятал лицо в коленях.
Потом они молча долго смотрели на прекрасный вид, открывающийся с этого места.
Пёс умер первым. За ним старый траппер.
Мик принёс лопату и вырыл две могилы. Копал землю быстро, остервенело, утирая рукавом мокрое то ли от пота, то ли от слёз лицо. Первым похоронил Криволапа, неимоверным усилием стащив его в могилу. Потом Тобиаса и Пса. Накрыл обе могилы лапником и зашагал прочь.
В следующие три дня, без захода в хижину, обходил тобиасовы «владения», срезая силки, захлопывая ловушки и убирая капканы.
На четвертый день вернулся в хижину, собрал нехитрый скарб, последние несданные шкуры, оставил запас дров в хижине. Закрыл её, не забыв про собачку, и пошёл в факторию. К вечеру был там. Сдав шкурки приемщику, у него же купил у него карту.
В салуне прочел газету, что меньше недели назад «читал» Тобиас. И сразу всё понял. Всё встало на свои места.
В статье писалось, что 1 марта 1872 года президент Улисс Грант подписал Указ об открытии первого национального природоохранного парка Йеллоустонский.
Утром следующего дня, прежде, чем спуститься из «гостиницы» Миллигана в салун Миллигана, Мик долго изучал купленную накануне карту.
Позавтракав, он вышел из салуна, и, через несколько минут покинув факторию Свенсена, уверенно направился по дороге на Запад.
__________________

Вернулся Тобиас только к вечеру. Осунувшийся и смертельно усталый. Бросил в угол с застывшим оскалом мертвую россомаху. Скинул полушубок, подошёл к столу и молча сел. Молча съел принесенный Миком ужин, рухнул на кровать и уснул.
Утром так же молча позавтракал.
Мик топтался за его спиной.
Потом взял несколько прутьев и положил на стол перед Тобиасом. Спросил, стараясь, чтоб голос не дрогнул:
— Штаны снимать?
— Снимать, — глухо ответил Тобиас.
Мик подошёл к кровати.
Стараясь выровнять дыхание, попытался сглотнуть, но во рту было сухо. Подумал, что надо было выпить воды. Расстегнул и спустил штаны, лег. Потом одной рукой подтянул рубашку наверх. Изо всех сил старался не вспоминать, как отец уносил Юджина домой после порки, но высеченный до крови зад приятеля всё время был перед глазами.
Сзади, совсем рядом скрипнула половица под ногами Тобиаса, Мик слышал его дыхание. «Что же он не начинает, что же он начинает…» — до невозможности гулко забилось в голове, мальчишка зажмурился, и в этот момент его пронзило необычайно яркое и отчетливое воспоминание, словно бы он переместился во времени. Оно длилось всего несколько секунд, но за эти несколько секунд он увидел и понял много больше, и в том числе то, почему совершенно не помнил лиц своих родителей.
… Комната, дощатый пол, на который квадратом падает веселый солнечный свет из открытого окна. Мужчина и женщина; она в платье «в мелкий цветочек» и переднике; он в белой рубашке и коричневых брюках с подтяжками.
Но он не видит их лиц. Их голоса звучат громко, недовольно; слов почему-то он тоже не разбирает, кроме одного —«проучить» в разных разных вариациях: проучить построже…проучить, чтоб неповадно было…проучить…
Потом мужчина приподнимает его двумя руками, садится, срывает с него штаны, и начинает стегать чем-то хлестким, жгучим, врезающимся в тело; он кричит от боли и страха и задыхается от крика…
И вдруг — внезапно — всё прекращается, мужчина ставит его на пол и уходит.
Потом подходит женщина, она натягивает на него штаны, и ведёт куда-то за руку. Голос её раздражен и резок. Она заводит его в маленькую, полутемную каморку, уставленную банками, мешочками и корзинками и закрывает снаружи дверь. И он остается один в этой серой, мрачной пустоте; один. Здесь. А там — солнце на полу и в окошке, свежий ветерок колышет занавеску, котёнок на подушке кресла, запах свежих булочек и …
…За спиной Мика раздался характерный треск: так — резко «выстреливает» ветка под ногами в лесу, если ступать не мягко и плавно, а «грубо топая сапожищами», как говорит Тобиас...
И вот он уже видит впереди себя, как Тобиас, наклонившись, сует переломанные пополам прутья в печку.
И тут же раздается его недовольное, хрипловатое бурчание:
— А ну, вставай давай…разлегся тут…завтра в факторию идти, а россомаха тут валяйся…траппер он…какой ты траппер, если со зверя шкуру снять не можешь…валяется тут…иди, учись шкуру снимать…разлегся…какой из тебя траппер….…

 Отправлено: 21.12.19 10:48. Заголовок: Чудесный рассказ, пр..

Чудесный рассказ, просто чудесный! Добрый! Так и думала, что Тобиас не тронет Мика. Композиционно очень хорошо выстроено: эти переходы во времени гармоничны и уместны.

 Отправлено: 21.12.19 11:01. Заголовок: Я когда читал, чуть ..

Я когда читал, чуть слезы на глазах не выступили. Эпизод смерти Пса и Тобиаса и даже медведя - это... У меня нет слов... Автор, зачем вот так?..

 Отправлено: 21.12.19 11:01. Заголовок: Я когда читал, чуть ..

Я когда читал, чуть слезы на глазах не выступили. Эпизод смерти Пса и Тобиаса и даже медведя - это... У меня нет слов... Автор, зачем вот так?..

 Отправлено: 21.12.19 23:10. Заголовок: Грустно, но очень кр..

Грустно, но очень красиво

 Отправлено: 21.12.19 23:22. Заголовок: Nikka, спасибо Вам. ..

Nikka, спасибо Вам. Знаю чуточку кто Автор этого рассказа, не могу Вас не поблагодарить.

 Отправлено: 21.12.19 23:38. Заголовок: Автор, ну почему Тоб..

Автор, ну почему Тобиас просто не выпорол Мика? Зачем же вы так жестоко сюжет завернули? Ведь смерть - не альтернатива порке. И не венец человеческих отношений. К чему же? Чтоб всем тут сказать - вот вам с вашими пристрастиями к тн, бывает и по-другому? Жестоко. Но не могу не согласиться, написано красиво, атмосферно.

 Отправлено: 21.12.19 23:55. Заголовок: Потому что он умный ..

Потому что он умный человек, нафига его вообще пороть? Было 2 сцены порки, разные. А финал излишне трагичен, но это же право автора. Такой человек Тобиас, погибнет в схватке как у Высоцкого про горы "так лучше, чем от простуд". либо он, либо Криволап

 Отправлено: 22.12.19 00:03. Заголовок: Так тут не он и не к..

Так тут не он и не криволап, оба, вместе - отжили своё.

И вот я когда спрашивал

RPG пишет:

цитата:

Автор, ну почему Тобиас просто не выпорол Мика?

я не совсем это имел ввиду

Nikka пишет:

цитата:

Потому что он умный человек, нафига его вообще пороть? Было 2 сцены порки, разные.

и так-то не вам был вопрос Nikka всезнающая

 Отправлено: 22.12.19 12:00. Заголовок: Nikka, ну,почему же ..

Nikka, ну,почему же финал трагичен… Как раз нет. Скорее, наоборот. В природе старого зверя ждёт мучительная смерть от голода и болезней. Старого охотника — не только мучительная, но и жалкая — в каком-нибудь богом забытом салуне, от цирроза печени или чего-то в этом роде…
Они ушли свободными, и, если угодно, по своему выбору. Вряд ли бы они пожелали себе другого конца. Тут,скорее,не трагический финал,а жизнеутверждающий: они оба стали частью того, что составляло их жизнь — навсегда. Лучшего,как говорится, и ждать не приходится.
А что касается Пса, то для собаки нет ничего трагичней,страшней и хуже,как пережить собственного хозяина.

 Отправлено: 22.12.19 12:12. Заголовок: Опять Автор меня пла..

Опять Автор меня плакать своим комментом чуть не заставил...

 Отправлено: 22.12.19 12:18. Заголовок: RPG, хороший вопрос..

RPG, хороший вопрос: чё Тобиас Мика не выпорол /да и дело к стороне/…'— Прям улыбнуло,честно…)))
Ну, во-первых, частично Nikka уже ответила, а во-вторых, оно, знаете ли, с самого начала так и задумывалось. Но у меня обычно, когда я пишу, все планы почему-то летят к аллаховой бабушке в процессе. В данном случае, рука не повернулась так поступить с уже сроднившимся со мной уже человеком — Тобиасом)) — мне всегда очень муторно, когда хорошие люди делают плохие вещи, и подложить такую свинью старому трапперу просто рука не поднялась, хотя «технически»это было бы проще.
И ещё раз повторюсь (уже в комменте предыдущему рецензенту написано): никакой жестокости, никаких трагизмов с драматизмами: по макс.как раз гуманно) Хэппи энд в чистом виде. Мне бы такую смерть)

 Отправлено: 22.12.19 12:52. Заголовок: Автор Благодарю за ..

Автор
Благодарю за столь подробное разъяснение. Ваше произведение оказалось единственным из представленных, в котором, казалось бы, абсолютно предсказуемый финал вдруг получил разворот на 180’. Поэтому первоначальная реакция и была такой. Сейчас же, выслушав ваше видение, подумал, может, и правда для героев этот финал - единственный из возможных счастливых. В любом случае, спасибо за ваш труд

 Отправлено: 22.12.19 13:04. Заголовок: И вам спасибо большо..

И вам спасибо большое!

 Отправлено: 07.01.20 21:50. Заголовок: Здорово написано. Вп..

Здорово написано. Впечатлило

 Отправлено: 03.04.20 21:47. Заголовок: А я вообще не могу ч..

А я вообще не могу читать такие рассказы. Мне животных жалко. Причем больше чем людей. Но прочла до конца.

 Отправлено: 04.04.20 07:32. Заголовок: Мила, мне тоже живот..

Мила, мне тоже животных всегда жальче было,чем людей.
Но,видите ли, бытие всё-таки во многом определяет сознание. Не-хирургу кажется диким и страшным: как это —взять ножик, и человеку живот разрезать? — А хирург это делает каждый день. Пришёл на работу, — и давай…
Так и здесь.
Это наз.профессионализм. Для людей это профессия —охота.

 Отправлено: 04.04.20 08:58. Заголовок: Мила, Тобиас не жест..

Мила, Тобиас не жестокий совсем человек, напротив. Он не преследует цель причинять страдания животным. Тем более, не получает от этого удовольствия. Но такая у него работа. Так он добывает себе на хлеб. У него нет выбора. Не клерком же в банке он сможет работать. Да и времена ведь были другие. Не эпоха всеобщего гуманизма и активности Гринпис.