Форум

*Основное действие происходит в первой половине 2000-х*

С заднего сидения тёмно-синей «Тойоты», которую подкинуло на очередном ухабе по дороге в дачный посёлок, раздался взвизг.

– Настя, не падай! – тут же послышался мальчишеский голос, затем снова ойканье девочки, которую руки мальчишки зафиксировал крепче, чем могли бы ремни детского кресла.
– Серёженька, не дави, пожалуйста, а то её укачает, – откликнулась с переднего сидения худощавая женщина, уставшая от июльской жары, от которой не спасал даже кондиционер.

Серёжа ослабил хватку – девочка тут же переползла ближе к окну. В машине снова стало тихо, ибо каждый задумался о своём. Сидящей за рулём Екатерине бросился в глаза амулет, привезённый золовкой из Турции, и она вспомнила, что уже третий год не может выехать с семьёй на море, хотя бы в Сочи. Летом два года назад скоропостижно умер её отец, так что пришлось сдавать путёвки. В прошлом году немало денег ушло на новый автомобиль – впрочем, прежний уже заглох бы на просёлочной дороге, которую государство обновляло намного реже, чем среднестатистические граждане – свои машины.

Этим летом поездка планировалась ради Славика, которому надо было хорошо отдохнуть перед выпускным классом. Однако «старшенький» Егор весной неожиданно объявил о том, что расписался со своей подругой, ибо та уже в «интересном положении». Екатерина с мужем сначала посмеялись, вспомнив себя двадцать лет назад, затем накапали в стаканы корвалол, отметив им новые звания свекрови и свёкра, после чего начали обзванивать родственников. Те возмущались скоропалительной свадьбе, которую не отпраздновали «по-людски», но соглашались одолжить кое-какие сбережения на покупку жилья для молодожёнов взамен на приглашение на торжество новоселья. Выгодно приобретя «двушку» для старшего сына, Екатерина решила, что пришла пора взять отпуск и отрешиться от суеты недели на две. Для неё не было более умиротворяющего места, чем родительская дача, где можно помочь маме в саду и на грядках, а вечером, покачиваясь в гамаке под стрёкот цикад, морально подготовиться к статусу сорокалетней бабушки.

Сидящая впереди Надя мысленно радовалась, что подруга предложила им с дочкой провести отпуск на её даче. Своей дачи у Нади не было, домика в деревне – и подавно, ездить за границу или даже в санаторий – не при её зарплате, а держать Настю в городе всё лето слишком жестоко по отношению к ребёнку.

Тринадцатилетний Серёжа досадовал, что едет на дачу, где, в отличие от деревни папиных родителей, нет своей компании и вообще ровесники встречаются редко. Впрочем, в июне он провёл смену в лагере от маминой работы, на август планировалась смена от папиной, так что сейчас из двух зол – помощь отцу и братьям в обустройстве квартиры Егора либо дачная скука с мамой и бабушкой – мальчик выбрал наименьшее.

Четырёхлетняя Настенька в это время всматривалась в окно, жадно впитывая всё новые картинки. Даже на привычном маршруте «дом – садик – двор – магазин» она часто обращала внимание на детали, затёртые для остальных, вроде необычной гусеницы на дереве или коробок на витрине, расставленных по цветам радуги. Поездка же за город дарила несоизмеримо больше впечатлений.

– Коровы! – радостно провозгласила девочка, указав пальчиком в стекло. – Серёжа, а почему они разного цвета?
– Для красоты, наверное. И вообще, цвет у цветов, а у животных окрас.
– Ага, цветы… А почему у цветов все листики зелёные, а не разные? Было бы красивее!
– Зелёные, чтобы они могли заниматься фотосинтезом.
– Фото… что?
– Ну, кушать. Понимаешь, если бы у тебя не было рта, ты бы не смогла кушать, – начал объяснять Серёжа, добавив про себя: «И дурацкие вопросы не задавала бы». – Так и цветы не могли бы есть, если бы их листья не были бы зелёными.
– А что цветы кушают?
– Солнце. Вернее, солнечную энергию.
– Ого!

Настя была поражена. Она слышала сказку о крокодиле, который проглотил Солнце, но, чтобы тем же занимались милые цветочки, было непостижимо для неё. Стало жалко солнышко. Но потом девочка вспомнила, как в детском саду играла с друзьями в магазин, используя листики с деревьев вместо «денег». Значит, без листиков те растения не смогут кушать и – не вырастут! Стало жалко деревья.

– Доченька, тебя укачало? – спросила мама, заметив её особенно грустное выражение лица.
– Нет, мамочка, всё хорошо.
– Мы уже почти приехали.

***
На утопающем в зелени дачном участке их встречала Мария Викторовна, мать Екатерины, женщина трудолюбивая и весьма активная для почти семидесяти лет. Настенька первая побежала к ней по траве, доходящей девочке выше пояса.

– Бабушка Маша! – проворковала она, немного шепелявя, что придавало детскому голоску ещё больше умилительности.
– Золотце моё! – подхватив на руки, расцеловала её Мария Викторовна.

Ей нравилась эта спокойная, вежливая и рассудительная девочка, которая отличалась от многих неугомонных сверстников.

– До жары почти успели! – объявила Екатерина. – А здесь жара не страшна.
– И то верно, только я умаялась. Колорадский жуков что-то много развелось – пока рядок пройдёшь, всех соберёшь, так и спину прихватит.
– Теперь отдыхай, мама, мы с Надей ими займёмся. Только сначала… – она взяла из машины фотоаппарат и построила всех для кадра «на память». – Семейство, «чиииз»!
– Доченька, улыбайся, – тихо попросила Надежда, – сейчас вылетит птичка.

Птичка? Оттуда? И как она поместилась в этой маленькой чёрной коробочке? Девочка задумалась – пока фотографировала тётя Катя, кадр с её улыбкой так и не появился.

– Надя, теперь ты нас сними, будь другом! – скомандовала Екатерина.

Поменявшись с подругой местами, она взяла Настеньку из рук своей матери, второй рукой приобняла Серёжу.

– Ну вот, я с сыночком и с доченькой, с моей чудной крёстной доченькой!

В светло-жёлтом, почти белом платьице, расшитом красными цветочками с пайетками, девочка и впрямь выглядела милее самой дорогой куклы в магазине коллекционных игрушек. Тётя Катя целовала её в лоб и щёчки, крестница, смеясь, перебирала её ярко-рыжие локоны – новые кадры получились намного веселее предыдущих, несмотря на скучающий вид мальчика.

***
Перекусив с дороги бутербродами, Серёжа нашёл в подсобке велосипед и укатил исследовать посёлок. Три женщины ушли в дом разбирать вещи и готовиться к дачным обязанностям. Настенька же, оставшись одна на участке, побрела к ягодным кустам.

– Почему такие грустные глаза у ребёнка? Она что, сирота? – однажды спросила у её воспитательницы коллега из соседней группы.
– Ну да, наполовину – отца нет и не было.

Краем уха услышав тот разговор, девочка чуть не заплакала, но вечером мама объяснила, что сироты лишь те, у кого нет матери. А отцы бывают разные – как правило, они строгие и больно наказывают своих детей, что намного хуже, чем просто крик.

– Даже дядя Дима наказывает? – вспомнила она улыбчивого мужа тёти Кати.
– Конечно!

Настенька не решилась продолжать расспросы на эту тему, но втайне обрадовалась, что отца у неё нет. А сейчас она была грустной из-за мыслей о фотографиях. Вспомнилось, как весной они с мамой ходили в фотостудию, где её снимали среди зайцев, котов и медведей – плюшевых игрушек ростом выше ребёнка. К сожалению, ни одну из них нельзя было забрать с собой, а дома у Настеньки из больших игрушек был только плюшевый дельфин Вилли.

– Он полмашины займёт! – возмутилась мама на предложение взять любимую игрушку на дачу. – И вообще, не копайся, а то без нас уедут!

Кушая чёрную смородину прямо с куста, Настя грустила о покинутом Вилли, как вдруг услышала рядом частое дыхание и отвлеклась на нового «знакомого».

***
Тем временем Екатерина и Надежда вышли на участок с картофельными рядками, вооружившись для борьбы с колорадскими жуками лишь пустыми пластиковыми бутылками. Проще было взять флакончик-распылитель с химикатами и опрыскать картофельную ботву. Однако хозяйка дачи справедливо полагала, что «нитратной» картошки хватает в магазине – своя же, пусть даст небольшой урожай, должна быть полностью натуральной. Значит, вредителей нужно собрать в бутылки вручную, а затем распылить отраву.

– Может, проще сразу давить? – предложила Надежда.
– Что ты! Тебе не противно голыми руками этих личинок… А в перчатках руки «зажарятся», да и зачем перчатки пачкать.

Выработав стратегию, Екатерина бодро пошла вдоль грядки, сгибаясь над каждым кустиком, чтобы собрать с картофельных листьев как ползающих «взрослых» полосатых жуков, так и их красные жирные на ощупь личинки. Надежда старалась не отставать, однако при очередном наклоне спина напомнила о том, что месяц назад ей пошёл уже пятый десяток. Женщина потянулась и решила немного отдохнуть, понаблюдав за подругой.

Ох, что бы она делала без Кати! Они учились в одной группе на истфаке, затем вместе начали работать в школе – Надин отец-преподаватель обеспечил распределение в их крупном городе. Надя была свидетельницей на Катиной свадьбе, а та потом оказалась главной утешительницей при её разводе с бывшим одногруппником Иваном. Разводу активно поспособствовали Надины родители, не желавшие видеть «этого деревенщину» членом своей семьи и, тем более, отцом их внуков, которые не успели появиться за полтора года брака.

Работать в школе Наде не понравилось – новое поколение казалось намного более бойким и наглым по сравнению с тем, каким она помнила своё. Катя тем временем устроилась в канцелярию крупного кооператива и переманила за собой подругу. За почти двадцать лет компания поменяла форму собственности, а канцелярия изменила название, однако Надя по-прежнему работала там же, получив должность ведущего специалиста лишь за стаж. Катя же заочно получила экономическое образование и устроилась бухгалтером в одну из новообразованных фирм. Сейчас она занимала должность помощника главного бухгалтера в крупной организации и, судя по амбициям, не собиралась останавливаться на достигнутом и посвящать себя внукам. Стройная, как сама Надя, но на полголовы выше, с задорными карими глазами и блестящими рыжими волосами, подруга выглядела не хуже своей молоденькой невестки.

– Надя, ты чего стоишь? – окликнула её Екатерина. – Брезгуешь – так иди отдыхай. Мы же ради отдыха сюда приехали, а не на «фазенде» впахивать!
– Да я только на минутку… – стыдливо оглянулась та по сторонам, и вдруг: – Настяяяя!!!

Настенька сидела на траве возле куста и аккуратно гладила большую чёрно-белую пятнистую дворнягу, которая неожиданно появилась на их участке. Услышав вопль и заметив агрессивно настроенную женщину, собака встала перед девочкой, но была вынуждена уступить напору Надежды.

– Вон! Псина, пошла вон! А ты, доченька, что ж делаешь-то! Там же вши и блохи кругом!
– Всё хорошо, мамочка! – пыталась убедить Настя, но Надежда уже тащила её в дом, чтобы как следует продезинфицировать и промыть руки.

Екатерина побежала вслед за подругой, по крику которой решила, что бродячая собака искусала малышку, и накинулась на Серёжу, вернувшегося за бутербродами, так как планировал покататься до вечера.

– Это ты привёл пса? Балбес, так напугал Настеньку!
– Да я его первый раз вижу!

Собака растерялась не меньше мальчишки и бросилась наутёк с участка, который резко стал для неё негостеприимным. Серёжа тоже решил уехать как можно быстрее: «Ладно, ягодами в соседских садах перебьюсь!» – но из дома уже выбежала Настя, сопровождаемая маминым криком.

– Осторожно, упадёшь, платье испачкаешь!!!
– Ох, куколка моя! Собачка тебя не очень напугала? – обеспокоилась тётя Катя.
– Я не боюсь собак.
– Какая храбрая девочка! Хочешь с Серёжкой покататься?

Настя задумалась и кивнула. Серёжа довольно приятный мальчик и всегда так подробно отвечает на её вопросы! Тётя Катя усадила крестницу на багажник велосипеда, так что ноги свисали по обе стороны колеса.

– Держись крепко-крепко!
– Но это же опасно… – подала голос Настина мама.
– Что тут опасного? Помнишь, как Егорка так Серёжку катал! А меня братья даже с горки на велике – ууух! Правда, зуб однажды… – начала вспоминать Екатерина, но прикусила язык, чтобы не напугать подругу. – А ты, сынок, аккуратнее!

***
Серёжа пообещал быть самым осторожным водителем велосипеда в округе, лишь бы его наконец-то отпустили. На песчаную дорогу между дачными домиками он действительно выехал очень медленно, но поддерживать такой темп оказалось сложнее, чем гнать изо всех сил. Насте же такое катание не понравилось с первых минут. Жёсткие линии велосипедного багажника врезались в попу и ноги. Ветер, казалось, вот-вот снесёт её спиной и распластает по дороге, если она хоть немного ослабит хватку. Да и насладиться окрестными видами она не могла – опасаясь повернуть голову, была вынуждена смотреть на сине-серую удлинённую футболку Серёжи.

Так как Настенька сидела тихо, боясь даже дышать, мальчик вскоре забыл о своей пассажирке и разогнался до такой скорости, как привык ездить в городском парке. У девочки перехватило дух – она сжала губы, приготовившись открыть рот и заорать от ужаса, как вдруг резкий поворот дёрнул её вправо, руки разжались… БУМЦ! Малышка полетела в траву, ободрав правое бедро и руки, которыми попыталась затормозить падение. Всё произошло столь неожиданно, что Настя даже не сразу почувствовала боль.

Серёжа тут же затормозил, с ужасом глядя на девочку: неужели она «в отключке», если не ревёт в три ручья? Нет, вроде, даже встать пытается. Наконец, всхлипы и плач – всё, как у нормальных людей при таких обстоятельствах.

– Ну, Настя, кукла ты моя маленькая, ты ведь жива? – бормотал испуганный мальчик, ощупывая ей руки и ноги.

Кажется, ничего не искривлено, и малышка сильно не кричит – выходит, ушибами отделалась. Впрочем, Серёжа всё равно был напуган: если мама узнает, что Настя упала, может лишить велика – тогда здесь он точно помрёт от скуки. Значит, пора использовать приём, который психологи назвали бы запрещённым, однако мальчик порой испытывал его на себе от старших братьев.

– Настя, посмотри, какая ты растяпа-неумеха! Платье полностью испачкала, чуть ли не порвала – безобразие!

Девочка заплакала громче, ибо к боли прибавилась обида, в первую очередь на себя, «неуклюжую неумеху», так что Серёжа продолжил «обличительную тираду».

– Ну ты и неряха! Представляешь, как наши мамы расстроятся, когда увидят тебя в таком дурацком виде! Ну-ну, кукла, не надо так плакать. Так и быть, я ничего никому не скажу, если ты будешь меня слушаться.

К счастью, впереди он заметил колонку, куда повёл прихрамывающую Настю, оставив велосипед на обочине.

– Лёёёд! – хныкала она, когда мальчик, сняв с неё платьице, промывал ссадины холодной водой.
– Терпи, другой нет!

Надевать платье на мокрое тело Насти – значит разрушать свой план. Мальчишка снял футболку и насухо вытер девочку, которая спокойно воспринимала эти действия, лишь бы, вернувшись, не расстроить своим видом маму.

***
На дачном участке они появились лишь во второй половине дня, ближе ко времени ужина. Настя наотрез отказалась садиться на велосипед, хотя Серёжа обещал аккуратно катить его, шагая рядом. Пришлось медленно возвращаться пешком, поддерживая прихрамывающую девочку за руку, а потом даже посадить её на плечи. Их встретила бабушка Маша, которая перебирала свежесобранную малину и смородину, сидя на специально установленной возле кустов лавочке. Вернее, «полулавочке», где близко друг к другу могли усесться лишь два человека.

– Хорошо покатались?
– Да… – почти в один голос ответили мальчик и девочка.

Серёжа поспешно убежал за дом, разминувшись с матерью и тётей Надей, подошедших со стороны картофельных рядков.

– А мы славно поработали! – похвасталась тётя Катя, вручая Насте две прозрачные бутылки с шевелящимися внутри жуками и личинками.
– Фу, Катя, убери! Что, если эта гадость на Настю полезет?
– Они же закрыты! Да у тебя, Надя, и лезть почти некому. Можешь поиграть, Настенька, пока мы с твоей мамой за отравой сходим.

Уходя в дом, Надежда оглянулась пару раз, чтобы убедиться, что та «гадость» не переползла на чистенькое платьице её доченьки.

– А почему они разные? – уточнила девочка у бабушки Маши, которая единственная осталась рядом на участке.
– Те, что полосатые с крылышками, взрослые жуки. А те, что красненькие – это их детки.
– И их будут травить?!
– Конечно, они ведь все паразиты-вредители!
– Почему?
– Так ведь всю картошку нашу сожрут!

Настенька снова посмотрела внутрь бутылок и чуть не заплакала от жалости к жукам и их деткам, которым совсем скоро предстояло погибнуть. Она уже открыла рот, чтобы попросить бабушку Машу отпустить всех, кто в бутылке, как вдруг по участку прокатился возмущённо-требовательный возглас:
– Мама!!! Что здесь за бардак?!

Испуганная Мария Викторовна тут же подхватилась со скамейки, едва не перевернув таз со смородиной, и как можно быстрее пошла в дом. Хоть у женщины появились дурные мысли о ворах, которые могли проникнуть на дачу, пока все были заняты на свежем воздухе, в действительности беспорядок навела Надежда тогда, когда среди дачного хлама искала аптечку, чтобы продезинфицировать дочке руки после поглаживания бродячей собаки. Раз вещи не лежали на своих местах, Екатерина не могла быстро найти спрей с отравой против жуков, что вызвало её замешательство, быстро перешедшее в раздражение.

Настенька осталась одна с двумя бутылками, внутри которых копошились живые существа. Она не знала, догадываются ли они о своей участи, но видела, что взрослые жуки начали активнее ползать по стенкам и даже пытались взлететь.

– Бедняжки, я вас выпущу! – объявила девочка, направившись к кустам садовой малины.

Ушибленную правую ногу потянуло болью от быстрой ходьбы, но что значит такая мелочь перед спасением жизней, пусть даже насекомых! Пробравшись так глубоко, как только смогла, Настя по очереди открутила крышки бутылок и попыталась высыпать жуков на широкие листья. Одни вылетели быстро, другие лишь заскользили по пластиковым стенкам. Девочке послышались чьи-то голоса на участке – побросав открытые бутылки на землю, она поспешила вернуться на прежнее место к лавке, чтобы не заставлять маму искать её и волноваться. В конце концов, большие жуки должны помочь выбраться своим деткам, как мама помогает ей выходить из автобуса.

Настина мама и тётя Катя с баллончиком отравы в руках тем временем только вышли из дачного домика. Подойдя к лавочке, они тщетно пытались найти бутылки с вредителями. Спрашивали у Насти, но та лишь пожимала плечами.

– Это ты всё сделал, паразит! – возмутилась Екатерина, увидев Серёжу, который появился рядом с ними.
– Мама, это случайно… – испугался мальчик, что правда о Настином падении с велосипеда раскрылась.
– За «случайно» бьют отчаянно! Мы с Надей трудились, не разгибая спину, а ты посмеяться над нами решил и всё выкинул?! Да я тебя розгами высеку! Нет, это, пожалуй, слишком мягко. Я завтра же заставлю тебя весь день работать на грядках и буду следить, аки плантатор!
– Да ничего я не выкидывал!
– Я сама жуков что ли унесла?! Или Настя?
– Может, и Настя!
– Да если бы доченька уронила эту гадость, бутылки здесь валялись бы, – вставила слово Надежда.

Вдруг перебранка притихла – все трое обратили внимание на девочку. Та, вцепившись кулачками в подол платья, вскинула голову и посмотрела на них со всей возможной для её возраста решимостью.

– Это я их унесла! Зачем вы хотели их убить?!
– Убить?.. – тётя Катя растерялась, глядя в Настины большие серо-голубые глаза с поволокой грусти.
– Убить? Но они же… – смутилась Надежда, но не нашла нужных слов оправдания в ответ на приговор ребёнка.

Затем крёстная подхватила девочку на руки – Настя ойкнула от резкого прикосновения к ссадине на бедре – и, весело о чём-то болтая, попыталась обратить случившееся в шутку. Мама расцеловала девочку, будто извиняясь за то, что не сразу поняла её благородный порыв. Вечером за ароматным чаем вприкуску со свежесобранными ягодами и привезенным печеньем, которое на даче почему-то кажется вкуснее, чем в городе, все три женщины нахваливали Настеньку за оригинальность рассуждений и смелость. Серёжа поддакивал, и никто не замечал его печали от испорченного дня. Девочка, не привыкшая к такому пристальному вниманию к себе, медленно грызла печенье.

– Ой, комарик! Кыш-кыш отсюда! Не кусай мою Настеньку! – прогнала мошкару Надежда, не решившись сейчас прихлопнуть при дочери, и женщины снова рассмеялись.