Форум

Наследница рода

Глава 2

Незаметно пролетело два года с того случая, когда Алексей, на правах молодого барина и старшего брата, впервые высек свою сестру Катерину. Это событие имело и еще одно значение: Алексей, чувствуя свою ответственность за судьбу сестры, настоял, чтобы гувернер, в свое время выписанный для него самого, начал заниматься с Катериной. Сложно сказать, почему сам отец, Николай Петрович, не спешил начинать серьезное обучение Катерины, а полагался лишь на уроки Марфы. Марфа же, сколько ей было по силам, прилежно учила барскую девочку счету и письму, и даже Закону Божьему, но это не шло ни в какое сравнение с тем образованием, которое старый барин давал своему сыну Алеше с малолетства. Для такой живой девчонки, коей была Катерина, привыкшая больше к играм с крестьянскими детьми, учёба сразу пошла со скрипом. Не раз попервой Катерина порывалась сорваться и убежать играть со своими сотоварками, забыв об уроках француза. И каждый раз была после этого строго сечена. Сек ее теперь всегда брат Алеша, а не Марфа, и не француз. Но то что сек родной брат, было куда больней чем ранее получать от Марфы. Вначале еще смущаясь от того, что приходится сечь свою юную сестру, Алексей, тем не менее, сек ее строго и очень больно. Так что крики Катерины частенько были слышны во дворе усадьбы. Сек он сейчас ее не на улице, заботясь о пристойности, а наедине в ее комнате-будуаре. Марфе же было наказано следить за всегда свежими и в достаточном количестве розгами в комнате юной барышни. Впрочем, розги взяли свое: хочешь – не хочешь, а пришлось Катерине всерьез относиться к урокам француза. Француза Катерина невзлюбила с первого минуты, и эта нелюбовь была взаимной: никакие промахи молодой барышни не оставались без внимания ее наставника, так что розги не залеживались, и Марфе регулярно приходилось пополнять их запас. Однако Катерина была цепка на ум, не глупее брата, так что через какое-то время ненавистный француз уже с большим трудом мог попенять на успехи молодой барышни.

Казалось, ничего не предвещало плохого. Наоборот, обоих детей Николая Петровича ждало блестящее будущее. Несмотря даже на то, что Алексей не был столь умелым хозяином как его батюшка Николай Петрович, окончательно отошедший от дел усадьбы и переложивший заботы о хозяйстве на плечи молодого барина Алексея Николаевича и старого управляющего Михея, хозяйство приносило стабильный доход, позволявший не ограничивать себя в тратах как молодого барина, так и обеспечить в будущем для Катерины солидное приданое.
Но, грянуло несчастье! Несчастье, толки о котором не смолкали в Калужской губернии долгие годы спустя. Однажды летом Николай Петрович не вышел к завтраку. Поскольку обычно старый барин вставал рано – дворня забеспокоилась. Будить, однако, не рискнули, прождали до полудня. Затем послали в барскую опочивальню Никифоровича, который и сообщил, что дверь заперта изнутри. Долго стучали и звали, но не достучались… Ломать дверь пожалели, и внук Никифоровича – Степка – влез по лестнице в окно. И через мгновение после чего с диким воплем сверзился с лестницы и заорал: «Барин, зарезавшись, лежит! Вся постеля в кровище!». Тут уж взялись ломать двери! Представившаяся картина была страшной: из горла старого Бахтеева торчал нож, и было очевидно, что загнал его туда не сам старый барин. Тут сообразили, кинулись проверять -вся ли дворня на месте? Недосчитались Герасима. Вспомнили как не раз слышали от Герасима угрозы в адреса молодого барина: так уж получалось, что не раз по распоряжению барина Герасима отправляли на конюшню, на порку. Пороли и других дворовых, но только Герасим каждый раз после порки, оправившись, грозил отомстить. Всерьез эти угрозы не воспринимал никто, хотя несколько раз после таких угроз Герасима вновь отправляли на конюшню… И вот, получается, отомстил! Только не молодому барину, а расправился с его отцом. Как уж Герасим добрался до старого барина – сложно сказать, сошлись на том, что по лестнице, али еще как, вскарабкавшись в окно. Власти учинили дознание, но Герасима так и не нашли, несмотря на поиски…
После смерти Николая Петровича нашли завещание, по которому все немалое состояние отписывалось сыну, Алексею Николаевичу, а также определялась сумма, идущая в приданое Катерине. Таким образом, Алексей стал фактическим распорядителем Бахтеевских богатств. Однако отцовского ума и хватки Алексей не унаследовал от покойного батюшки. Карточные игры, а потом пьянки, - всего за год сильно изменили Алексея. А спустя два года – Алексей не только промотал немалое состояние отца, а еще и наделал уйму долгов … Злой, обрюзгший и законченный пьяница – таким стал Алексей спустя эти два года. Гувернеру-французу пришлось дать отставку, а посылать Катерину в пансион было тем более не на что. Родовое имение было давно заложено и перезаложено. Одним словом, Бахтеевы остались совсем без средств. Брат с сестрой стали жить на крошечные проценты по ценным бумагам, чудом не промотанные Алексеем.

Алексей совершенно опустился, пил с мужиками в кабаке. Катерина оказалась предоставлена самой себе, впрочем, у брата Алексея уже вошло в привычку по делу – и без дела поколачивать сестру. Порол он теперь ее без всяких приличий, вместе с оставшейся дворней на дворне, как дворовую девку, пристрастившись собственноручно устраивать каждую субботу порку дворни и … Катерины.
Два оставшихся платья Катерины сплошь покрывали заплаты, а обувь совсем развалилась, оставались последние зимние ботинки, так что Катерина как дворовая девка ходила босиком, когда это дозволяла погода… К счастью, оставалась старая Марфа, взявшая на себя заботы о хлебе насущном своих прежних господ. Старая Марфа обучила Катерину рукоделью, так что это – продажа рукоделья – было еще небольшим денежным подспорьем. Вместе с Марфой Катерина копалась в огороде, собирала грибы и ягоды, вечерами шила на продажу белье. «Ничто, Катерина, не пропадем!», - подбадривала старая Марфа свою воспитанницу.
Катерина росла дикаркой, одетая, порой, хуже деревенских девчонок, босая, с кое-как заплетенными волосами, она носилась по округе. Дралась с местными парнями, купалась с ними же в реке, могла целый день ничего не есть, пробавляясь ягодами, и пропадом пропадала в лесу.
Когда пьяный брат появлялся дома, Марфа поднимала крик, махала руками и старалась не допускать того к Катерине. Не допускать, потому что у пьяного Алексея всегда находились «претензии» к сестре, не редко заканчивавшиеся поркой той.

Вернувшись в усадьбу, девчонки, Катерина и Ленка, бросились к спасительнице Марфе, рассказав о сегодняшнем своем лесном «приключении», и как они попались с поличным на грабеже девок окрестных крестьян.
- Катерина, ты чем думала?! Стыдоба то какая! – Не на шутку разбушевалась Марфа. – Дожили!! Барышня – и разбойничает своих же крепостных! Что барин скажет? Ась?! – Еще с большим гневом, распаляясь все сильнее, ругалась Марфа.
Девчонки притихли, понимая, что так просто Алексей Николаевич такого не спустит. Скорее – спустит с обоих девок шкуры…
Так и вышло. Вернувшись к вечеру из кабака, злющий и пьяный, Алексей уже знал от мужиков из кабака о выходке Катерины и ее товарки. Мужики, злые на выходку девок и пьяные от зелья, завели Алексея, беспардонно приукрасив как возможно девчоночью выходку. То, что грозит порка – понимали все, и Катерина с Ленкой, и Марфа. Сейчас же для Марфы было крайне важно уложить спать пьяного барина, до утреннего протрезвления. Однако ее потуги были напрасны: Алексей был прилично выпивший, но все же довольно твердо стоял на ногах. Пары выпитого лишь прибавляли ему какую-то животную злобу, но, к сожалению, не мешали осуществить задуманное – порку провинившихся девок.
Марфа, скрепя сердце и понимая неизбежность дальнейшего, все же постаралась как могла защитить молодую барышню.
- Чего уж там, барин … Ленка виновата, с нее первый спрос! – Гнула свое Марфа, внутренне жалея Ленку, которую подставляла под «первый кнут», чтобы дать барину отвести душу на этой дворовой девке, уберегая Катерину. – Секи, барин, Ленку! Ленка во всем виноватая, подбила нашу барышню на эту мерзкую выходку…
Ленка же, слыша все это, рыдала, заранее представляя, – какого ей сейчас придется. Но выдать барышню Катерину не могла себе подумать, понимая, что первый гнев барина ей придется взять на себя.
Приготовления были недолгими: Алексей привычно ухватил сестру Катерину за руку и потащил во двор; следом, волоча воющую Ленку, поспевала Марфа. Лавку со двора не убирали по причине регулярного использования, как и кадку у стены, с мокнущими там длинными прутьями. Алексей пристально следил, чтобы и лавка, и прутья в достаточном количестве всегда были наготове! Марфа тоже за этим следила вместе с Михеем, не желая самим попадать под барский гнев за недостаточное усердие, испытывая на своем заде и спине эти самые проклятущие розги.
Марфа побыстрее подтолкнула к лавке рыдающую Ленку, опасаясь, чтобы барин не передумал и не начал первой сечь барышню Катерину. Привязав Ленку и торопливо подав Алексею свежий пучок розог, Марфа отошла в сторону, невольно прикрывая собой Катерину.
И только сейчас Марфа поняла, как не повезло девкам: розги в кадке были «мужицкие», приготовленные для порки дворовых мужиков. «Засечет барин девок! Ей Богу, ведь засечет!», - невольно запричитала Марфа себе под нос.
Алексей окинул мутным взором голую Ленка и невольно оценил все ее женские достоинства, округлости и выпуклости. Что только сильнее его раззадорило. Размахнувшись, Алексей что есть силы полоснул розгами округлые полушария Ленки. Сразу же раздался истошный крик, на что Алексей, набивший руку на порке дворовых, лишь презрительно усмехнулся и с силой, быстро и резко нанес по напрягшимся полушариям с полдюжины ударов. Ленка окончательно взвыла, совсем уже себя не сдерживая.
- Слышь ты, девка! Себе только хуже делаешь – терпеть должно стараться, а не верещать с самого начала. – Злобно выговорил Алексей, поучая девку. – Это мы только начали, а вот та-аакк тебе!! А?! – Довольно заулыбался Алексей, с силой и наискосок нанеся удар, стараясь концами прутьев зацепить чувствительное место между ногами.
- А-ааа! Не нравится?! – Алексей сатанел на глазах. – А-аа, вот та-аак тебе, а – вот так!! – Приговаривая, Алексей сек, стараясь применить всю свою немалую сноровку в порке дворовых. Отходил чуток назад, вдоль тела, сек наискосок и по только что вздувшимся рубцам, не забывал менять прутья, услужливо подносимые Марфой, менял сторону, заходя с другого бока …
Полушария Ленки и ноги до колен были покрыты плотным узором рубцов, пересекающихся между собой под различными углами. Кровь уже не просто выступила, а сплошняком покрывала всю кожу в иссечённых местах. Ленка уже не кричала, а лишь хрипы вырывались из ее рта. Губы были напрочь прокушены, и струйки крови стекали из уголков губ.
- Помилосердствуйте, барин! Помилосердствуйте! – Не выдержав, запричитала Марфа, видя, что барин вовсе не собирается останавливаться, а с каким-то пьяным запалом продолжал все хлестать и хлестать Ленку, уже практически лишившуюся чувств. – Запорете ведь девку, запорете!! Помилосердствуйте, барин …
Наконец Алексей отбросил в сторону последний измочаленный пучок розог и остановился. По его лицу обильно тек пот. Порка дворовой девки его, признаться, утомила. Марфа же, пользуясь передышкой, начала быстро-быстро отвязывать Ленку под косыми усмешками барина, который, впрочем, этому не препятствовал.
Ленка сама не смогла встать, кулем свалившись с лавки на землю и там застыв, постанывая. Марфа, оглянувшись, заметила невдалеке двух мужиков, издали наблюдавших за происходящим.
- Ну че зенки вылупили?! Берите девку и в дом несите! – Раздраженно, почти крича, со злобой выговорила Марфа, обращаясь к соглядаям.
Дождавшись, когда мужики сноровисто подхватили почти бесчувственную Ленку и понесли ее в дом, Марфа выжидательно посмотрела на Алексея …

- Что смотришь, старая?! Привязывай давай свою любимицу! – Распорядился Алексей, переводя дыхание и все еще отдуваясь от только что завершенной порки, которая его заметно утомила. – Хотя, вот что, Марфа! Принеси-ка мне кваску. И … это самое … графинчик мне захвати! Ну ты знаешь – какой …
- Да пошто, батюшка, графинчик то вам … Хватит, поди … А квасок – это я мигом! - Марфа, боясь и сама попасть под горячую руку барина, заспешила в усадьбу, оставив Катерину вдвоем с братом.
Когда же Марфа вернулась, неся холодную крынку с квасом, то застала неприглядную картину. – Алексей громко орал на Катерину, а та, словно забыв о страхе, так же громко ему огрызалась. Когда же Марфа подбежала, то Алексей уже успел на ее глазах наотмашь залепить сестре две звонких оплеухи, которые буквально на глазах стали вспухать и наливаться нездоровым цветом.
- Привязывай эту дрянь! Живо!! – Орал в не себя от ярости Алексей. – Привязывай, кому говорю!!
Предчувствие чего-то страшного и непоправимого укололо сердце Марфы, однако поделать было нечего, так что вскоре Катерина была накрепко привязана к лавке. Отхлебнув несколько жадных глотков кваса, Алексей с силой всунул крынку в руки Марфы, сноровисто ее подхватившую. После чего Алексей сам выбрал несколько прутьев, взмахивая ими поочередно и проверяя на гибкость и секучесть, и, удовлетворённо хмыкнув, сложил их в пучок. Подошел к распластанной Катерине и … Порка началась!
Со стороны казалось, что усталость напрочь покинула Алексея, будто и не сек с тщанием и усердием до этого Ленку. Прутья быстро мелькали в воздухе, вырывая надрывные крики из Катерины. Сердце Марфы болезненно сжималась каждый раз, когда она слышала эти надсадные крики. Она будто сама чувствовала тот огонь, который выплескивался на тело Катерины. И еще, Марфа заметила, Алексей с самого начала стал не просто класть прутья на тело Катерины, как до этого делал с Ленкой, а – сек с оттяжкой, с силой дергая прутья на себя, буквально сдирая следом за прутом полоски кожи … Кровь же не просто выступила, а буквально закапала на землю рядом с лавкой, и вскоре эти бурые пятна стали уже заметны…
Марфа, видя в какой раж вошел Алексей, буквально потеряв голову и рассудок, окаменела. Ее раздирали противоречивые чувства: и жалость к воспитаннице, молодой барышне Катерине, и - страх! Страх самой не попасть под горячую руку барина …
Ситуацию спас старый управляющий Михей, которого видно кликнули дворовые мужики, заметив неладное.
- Ну полно, барин … Полно… - Почти упрашивал Михей, но с той какой-то особой твердостью в голосе, которая пробилась наконец до затуманенного рассудка барина. - Все, барин, все … Это ж вам не мужиков пороть, а сестра ваша! Ваша Катерина … Помилосердствуйте, барин, не берите греха на душу …
Увещевания старого Михея все же дошли до Алексея, который вдруг резко остановился и, ровно очнувшись, затряс головой, глядя на результаты своего усердия … Уже не оглядываясь на барина и пользуясь паузой, Марфа быстро отвязала лежащую без чувств Катерину, и сама потащила ее подальше, подальше от потерявшего разум Алексея, все стоящего и трясущего головой …

Катерина провалялась в горячечном бреду три дня, и все эти дни Марфа, не отходя, дежурила рядом с ее кроватью. К концу недели Катерине стало настолько лучше, что она уже самостоятельно вставала и, пока неуклюже, пыталась пройтись по комнате. И за все это время Алексей, ее брат, так ни разу и не зашел к ней, не справился о ее здравии.
- Вишь, зенки заливает! – Бурчала Марфа, поправляя в очередной раз подушку на кровати Катерины.
Этот случай что-то окончательно сломил внутри Катерины, окончательно отторгнув из ее сердца образ любящего брата. «Я отомщу! Отомщу!», - даже не отойдя от горячки, билась на кровати Катерина …

(продолжение следует)

Наследница рода

sin cera