Форум

МЕСТО ДЕЙСТВИЯ:
Краснокаменский край, Город Красный
Улица Коммунистическая, 17А
6 ноября 1990 года, понедельник
Ночью до минус 3, днем до плюс восьми

04.30 утра

...Васнецова Наталья – стройная женщина тридцати пяти лет, с длинными вьющимися волосами, тонкой интеллигентной кости - уже три часа просто сидела на краю кровати, тупо глядя на отделявшую их гнездышко от остального мира легкую ситцевую занавеску.
Из этого же материала – коричневый ситец в блеклый желтый цветочек - были сделаны и тонкие занавески на окне и ее халатик что как и всегда смирно лежал на спинке кровати...
Она сидела тихо, подперев щеку ладонью, совершенно не двигаясь, словно боялась нарушить первозданную тишину серебристо-белого света, что струился в едва прикрытое окно... словно не хотела разрушать царящее вокруг благополучие и покой...
Но все это было гребанной брехней и гребанной ширмой!!!
Все эти долбанные цветочки-бантики... эти долбанные стены, этот гребанный потолок, это гребанное тощее окно и трижды гребанная дверь все создавали всего лишь ширму... ширму видимого для других благополучия, ширму семьи... ширму всей их жизни...
Как и всегда... с самого первого дня... с самого первого их поцелуя... она жила за ширмой...
Любимая... шептал он... и это тоже была самая высокая и непрозрачная ширма... Как и ее слепая любовь...
И все эти льстивые улыбки... комплименты и вздохи «Ах... какая у вас образцовая семья... какая семья! Какой сын... Как Виктор Вас любит...» тоже создавали ширму... Крепостную стену и темный лес за которыми не было видно ничего и никого
Она сама укрепляла и ширила ее... а может просто любила... Искренне своего Витьку...

...вчера, прикрываясь ширмой он ударил ее... просто взял, больно схватив за руку, оставив синяки от «пролетарских» пальцев на ее «интиллигентном» запястье, дернул на себя и ударил ладонью по щеке так что ноги ее подкосились и она словно увядший лист, опустилась на пол а он... спрятался за своей ширмой ...
- Это ты меня вывела! Ты! Ты и все бабы! Вы все виноваты! Вы! – тыкая в ее сторону пальцем яросто цедил слова он.... - Ты! Галина! Эттааааааа ггггггааааадддддддддинннннаааааа! Вы все виноваты! Вы!!!!!!!!!!!
Она сидя на полу плакала горько, долго и беззвучно - Виктор не любил женских слез.
Хорошо что Женьки - их сына - в этот момент не было дома и он не видел ее слез и безмолвного усевшегося в кресло отца...

...сейчас он спал – Наташка едва повернувшись смотрела на его спину... его затылок... на его лысеющую макушку... на его ширму... может он и не спал а лежал, прикрыв глаза и для видимости всхрапывал... глаза были за ширмой...
Не видимой для нее...
Наверное та жгучая пощечина была закономерным итогом развития их отношений... очередной чертой что нужно было преодолеть и жить и двигаться дальше, создавая для себя и других прекрасную иллюзию... и жить веруя в нее...
Наташка всю жизнь веровала...
Когда ее мужики – Виктор и подрастающий на глазах Женька шли на Первомайскую одетые в новенькое, пусть наше... совковое... но с иголочки... она шла шагах в десяти позади них, воровато глядя на их спины... стараясь не приближаться чтоб ее грязные пятки и заплатанная выцветшая юбка не были видны из-за ширмы их красоты и благополучия... Чтобы никто не посмотрел на них, таких красивых и сильных, косо... Не осудил никто...
Когда Женька пошел в первый класс, Виктор сопровождал его на линейку – она любовалась ими из-за школьного забора... с горы что была метрах в пятидесяти от него... чтобы ее тусклое платье и разваленные лодочки с торчащими наружу пальцами не смущали их... и не стали поводом для травли Женечки с самого его первого дня.. .
Когда школьники тыкали в ее сторону и шептали "Василек сегодня без трусов"... до того истончала ткань на ее платье она только безутешно горько плакала когда никто не видел, убеждая себя что она обойдется... она потерпит... главное ее мужики... А когда Наташка приносила домой денег меньше прежнего - директриса была поборницей строгих правил - Витка закатывал ей скандал попрекая куском...
Наташка знала что Витька слаб на передок... знала и... встречала его... ласкала его, пытаясь находить удовольствие в его возне... Она знала, молчала и продолжала верно любить ведь каждый вечер он возвращался к ней... ведь она не могла послать его ибо была бы сразу награждена клеймом "фригидная корова"... ведь она любила его...
Когда она узнала что Витеньку-кобелька застукали с шалавой... и его снимают с заведования кафедрой и их выгоняют из ведомственной квартиры и они вынуждены будут перебраться в занюханную конуру в коммуналке... выгоняют только из-за того что Виктор, нажравшись, отправился к директору и высказал всю правду... какую правду... она молча присела на табуретку на кухне... на ЕЁ светлой кухне что так нравилась ей и с которой до слез было больно расставаться... но.... вокруг было столько лишних ушей... и Наташка вместо того чтобы перебить посуду и устроить скандал каких не знала земля, просто молча кивала... только б никто не подумал плохого на их семью... что жена предала мужа в столь тяжелый миг...

Все это происходило за ширмой...
Ударил он ее вчера тоже... за ширмой...
Конечно... да... он глава семьи... он мужчина... ему решать и подавать пример сыну но... но когда Наташка месяца два назад получила от сестры душераздирающее письмо, она выплакала все глаза и рассказывая мужу о всех ужасах что пришлось пережить Таисии и ее пятнадцатилетней дочери Динке, своими ожиданиями о том как они с радостью ее приютят... она получила...
- Пе... ре... жить! Ты сказала они пе..ре..жи..ли!!! Вот и пусть живут дальше, - Витька сидел за столом, наворачивая жидкий суп, - а нам нужно жить. Мы... я! Не пережил и не хочу. Я хочу жить, а не переживать и делать ей тут нечего! Или ты со мною не согласна?! И почему суп не соленый?! Или тебе что какая-то швабра дороже мужа?! А?! Не буду я его есть! – тарелка была отодвинута в сторону, - ты ведь меня отравить решила, решила... по глазам вижу! И Женьку хочешь сжить со свету и жить тут! Тут в квартире что по праву принадлежит мне, а ты тут прав никаких не имеешь! Это моя квартира! Моя! Ты ведь этого добиваешься, да?! И девка твоя нужна тебе только для этого!
- Нет... нет... что ты... родненький! Конечно... да.. ты прав! Прав! – кивала ему Наташка, - но... Витинька... милый... Тая пишет что им кушать нечего!
- Но мне то есть! – последовал короткий ответ. – И про сына ты подумала?! Ему каково будет... И все... не о чем больше разговаривать! Все...
- Но она же моя родимая кровь... - всплеснув руками выпалила Наташка... видя как он меняется в лице...
- Значит... тебе... на... нас... плевать! Значит тебе плевать на ТВОЮ семью!!!!!!!!! - почти заверещал он.
Тогда Наташка замолчала... краснея и не зная как сказать что не дождавшись его возвращения с работы уже написала назад сестре письмо что они приютят и обогреют Дину...

Она сказала с замиранием сердца ему об этом через неделю...
- Гадина... ты предала меня и предала сына! – Витька стукнул кулаком так что на пол отправилась и тарелка супа и кружка чаю заорал, покраснев словно спелый томат, - Тебе чужая девка дороже семьи! Тебе мы никогда были не нужны!!!
- Витенька... пожалуйста... послушай, - она кинулась к нему получив в ответ только грубое, - уйди! Изменница! Вы заставляете меня быть плохим! Я хороший! Хороший я! Слышишь меня! Убери! Убери руки! Почему вы так со мной все поступаете, а?! Почему ты заставляете меня быть плохим?! – он трясся студнем тыкая пальцем в крышку стола пока Наташка не коленях собирала с пола осколки и вытирала лужи...

Тогда они еще жили в «институтской» квартире... А через три дня Витьку указали на выход заявив что после его пьяного дебоша либо он выметается из хаты либо убирается ко всем чертям с кафедры!
Конечно... как же он мог остаться не у дел... конечно он выбрал собрать вещи и переехать в эту конуру лишь остаться там... остаться Виктором Викторовичем... Профессором кислых щей... самым достойным... среди того сборища «бездарей от педагогики»...

Конечно Наташку он не спросил и только поставил перед фактом – ведь мужчина же он! Тем более что с нею... Тряпкой... советоваться? Все равно кроме соплей ничего не получишь...
С того вечера у Виктора не было больше других разговоров с женой нежели о приезде нежеланной захребетницы и ее предательстве...
Виктор говорил об этом утром за чаем, говорил весь вечер, говорил задергивая штору и пристраиваясь к жене тоже шептал, а кончив или просто повозившись продолжал рассуждать громко... говорил выходные... говорил на улице и в очереди за хлебом – он вообще любил говорить...
А вчера пришла телеграмма от Тайки с одним словом «Уехала» и, разорвав листок в клочья Витька ударил ее... а ударив... ужаснулся, отшатнулся задрожал студнем и лег в кровать, отвернувшись к стене... засопев...
- Ноги ее тут не будет... Не будет ноги ее тут! – повторил он раз десять не поворачиваясь когда Наташка легла с ним рядом, - все вы бабы только и желаете что моей смерти! Все! И ты первая! Вот вам! – и скрученная дуля выразила весь его протест... – я вам покажу! Покажу как не слушать меня.... вы думаете что со мною так можно! Нет! Нет! Нет! Приедет она только... приедет... я покажу вам... Моя это комната! Моя! Ты тут никто! Никто! Ничтожество Ты вообще никто!

... ее щека не проходила... пылала и не думала утихать. Но сильнее перенесенного унижения горело и пульсировало в мозгу, столь глубоко запавшее слово никто... ничтожество... жалкое ничтожество... ее раньше ничто так не задевало как это хлесткое и безжалостное...
В памяти сплывало одноименное стихотворение Фета, толкования словарей Даля... Ожигова...
Она и верно была ничтожеством... Но ведь ее мужики были... личностями... И она ими так гордилась! Это было для не самым важным – знать и верить что они есть!
Уговорив себя и заставив думать и радоваться скорому приезду Динки, не дожидаясь звонка будильника Наташка встала и очень быстро собралась на работу – завязав волосы в хвост, расчесав челку, одев на нос большие очки что делали ее немного смешной и нелепой... но Витечка заверил что они ей идут и велел купить, надев старенькое серое щтопанное платье, Васнецова подойдя к сделанной мужем стойке для обуви тихо достала свои в конец разорванные лодочки с открытыми пальцами что давно уже не поддавались ремонту и на каждом шагу просили каши... вчера возвращаясь домой она промочила ноги и за ночь ее туфельки так и не высохли... неприятно и омерзительно было одевать их сырые но у нее, в отличии от ее мужиков, другой обуви не было.
Поправив хвостик и натяну на плечи длинную вытянувшуюся кофту, Наташка шагнула за дверь, аккуратно и тихо притворив ее...
Миновав коридор она очутилась на крыльце...касающиеся земли пальцы тут же вспыхнули от покрывшего землю снежка, а из ее горла вырвался пар...
В школу где Наталья работала уборщицей идти было рано. Можно было идти на свою вторую работу в готовящийся к открытию помпезный «Торговый центр Салтыковский» где она так же мыла полы но... туда бы ее тоже не пустили и Наталья, поплотней укутавшись в кофту, отправилась на автостанцию до которой было километра два... она так боялась что Динка уже приехала и бедняжка сидит... мерзнет...

11.00

Виктор проснулся в тишине...