Отправлено: 04.02.20 12:21. Заголовок: Нет повести печальнее на свете...

Нет повести печальнее не свете...

В соавторстве с С.Ф.

Авторский музыкальный Ex libris. Спасибо г-ну Эдмунду Мечиславовичу Шклярскому за чудесную музыку. Видеоряд к этому рассказу мы с Соавтором увидели именно так.


— Гарик, Ну я тебя прошу, сходи уже, забей эту дырку в заборе. Отец придёт — стемнеет, при фонаре ему, что ли, забор чинить? Да и уставший он будет, как обычно. Сегодня соседи новые въезжают, Гера будет к ним, как к себе, домой ходить.
— Мам, ну, ты же знаешь, отец терпеть не может, когда его инструменты без него берут.
— Я папе говорила уже 2 раза, не буду же еще раз говорить … — извинительно проговорила мама... — Ты же знаешь эту попрошайку: ровно через пять минут у них будет из себя голодную корчить…

(Попрошайка Гера, — услышав, что речь зашла о ней, — приняла ещё более горестный вид под столом: за все полчаса, что мама «крутила» котлеты, ей не обломилось ни кусочка; терпение ее подходило к концу.)
Гарик вздохнул и отправился в гараж.
— Гера, Гера, ко мне, — без всякой надежды на удачу позвал он от двери собаку.
— Иди, — засмеялась мама. — Уйдёт она от котлет с кухни, как же…

На душе у Гарика было скверно, но повода отвертеться не было.
Нужного размера доска в гараже у хозяйственного отца, разумеется, нашлась.
Прежде, чем взять ящик с инструментами, Гарик внимательно запомнил расположение и самого ящика на полке, и инструментов в нём: отец беспорядка не терпел, тем более в своей «епархии». За вторжение в нее можно было нехило огрести, если отец будет не в духе.
Вся работа заняла не более получаса — качественная заплата красовалась в заборе, — теперь упитанной Гере на соседскую половину участка было не проникнуть. По крайней мере, отсюда.

— Всё, мам, сделал, — отчитался Гарик, войдя на кухню, и усмехнулся: Гера под столом изображала близость к голодному обмороку. — Мам, ну, дай собачке кусочка, помирает, котлет просит, — перефразировал он известную киноцитату.
— Ты сам дай ей. Я только что давала. Я, Гарик, если честно, опаздываю. Кабачки на гарнир дотушиваю и полетела: Галина просила сменить её пораньше сегодня. Отец к десяти сегодня вечера придёт, пожарь ему котлет и кабачки погрей, хорошо?
— Хорошо, мамуль! — нарочито бодро сказал Гарик и чмокнул маму в щеку.

Самому себе признаваться было тошно, в свои 14 он не любил «оставаться» с отцом, когда мама была на ночном дежурстве или «сутках», как по графику выпадало.
Тем более, сегодня. Когда вычислить, что к его инструментам прикасались, для отца труда не составит в любом случае: дыра-то в заборе не сама собой заделалась. А на гипотетического альтруиста «дядю Васю» практически ничего не спишешь.

Гарик вышел во двор, и через штакетник увидел на соседской половине грузовик.
Полная женщина в ярком летнем платье неприятным фальцетом громко говорила кому-то:
— Вера, всё! Иди знакомься с окрестностями! Сейчас обчихаешься мне тут от всей этой пыли, без тебя всё занесем и распакуем основное.
Кому это женщина говорила, то есть, Веру, Гарик не видел.
Спустившись с крыльца, он направился к калитке, но почти сразу же развернулся и подошёл к забору:
— Здравствуйте! Может, быть, вам помочь? Меня зовут Гарик, я живу, — и кивнул головой в сторону своего крыльца.
Женщина обернулась:
— Здравствуйте, молодой человек! А меня зовут Нина Алексеевна, а это моя дочь Вера.

Женщина посторонилась, и Гарик увидел до того закрытую крупногабаратной фигурой матери худенькую светловолосую девочку. Изящная тростиночная фигурка, длинные светлые волосы, рассыпанные по плечам. И огромные зеленые глаза. По сравнению с долговязым Гариком, она казалась совсем миниатюрной.

— Гарик, у меня к вам просьба: выгуляйте мою дочь, пока мы будем разгружаться и распаковываться. Познакомьте её с местными достопримечательностями…Видите ли, она у меня аллергик…
— Мама! — раздалось возмущенное позади «Дамы», как сразу мысленно «обозвал» её Гарик.
— С удовольствием, — сказал Гарик, и, тут же, сам себе удивившись, широко улыбнулся девочке. — Я Гарик, а вы Вера?
— Через забор знакомиться плохая примета, — хмыкнула девчонка, чем понравилась Гарику ещё больше. — Ну, что, встретимся на сеновале, — продолжила она, направляясь к своей калитке.
— Вера! — возмущенно крикнула в спину дочери Нина Алексеевна, но та и ухом не повела, уже выскакивая за калитку.
— Может, перейдем на ты? — насмешливо спросила Вера.
— Я —за! — немного смутившись, но обрадовавшись, ответил Гарик.
Несмотря на иронический тон девчонки, он на удивление чувствовал себя рядом с ней свободно, спокойно и уверенно.
— Гарик, возьми Геру с собой! — раздалось с крыльца Гарика. — Она половину фарша всего уже слопала, пускай пробежится! — и дверь захлопнулась, отрезав обжоре Гере путь обратно на кухню.
— Гера, ко мне! — грозно скомандовал Гарик; собака не пошевелилась. — А то бегать заставлю! — уже ласково продолжил он.
«Угроза» подействовала: Гера потрусила калитке.
— Какой же ты хороший! — Вера тут же присела на корточки и обняла собаку, и, не давая Гарику возразить, засмеялась: — На собак у меня аллергии нет, попрошу без паникерства.
— Только это не он, а она, — поправил Гарик: — Ошиблись с полом, — он еле заметно покраснел. — Сначала был Геракл — такой широкоплечий и могучелапый щен, а теперь вот Гера.
Вера засмеялась.

…Было около 8-и вечера, когда они вернулись обратно, обозрев местные "достопримечательности", самыми яркими из которых была руина старой водокачки и болото, куда всем детям ходить было строго-настрого запрещено под страхом "смертной казни". Все хорошо помнили жуткий случай, когда одну девчонку чуть не засосало. Но Гарик не смог удержаться, чтобы не повести Веру к болоту. Уж больно красивые цветы росли около него. Сорвав несколько, Гарик, стесняясь, протянул их Вере.
— Я бы тебе больше нарвал, только жалко. Пусть растут.
— И не надо больше , — совершенно серьезно ответила Вера.

Веру, теперь уже бывшую «городскую», больше всего привлекала «зелёная экзотика»: сто лет нечищенный, заросщий ряской пруд в местном, как не без юмора называли его аборигены, ЦПКиО, при входе в который жирная белка профессионально собирала дань с визитеров (белку Вера хотела уже удочерить, Гарик еле отговорил, поклявшись, что это неприкосновенный талисман всего ПГТ)…

Но если бы его спросили, — Гарик бы не вспомнил бы всего, чем они «любовались» в течении почти пяти этих часов: он-то любовался этой чуть взбалмошной, но такой непосредственной девчонкой, с которой ему было так легко и просто. Кроме того, его очень воодушевило, что семья Веры приехала сюда не на лето, «а может быть, даже навсегда», как сказала Вера, — а это значит, что они будут учиться не только в одной школе, но и в одном классе: случайно выяснилось, что по удивительному совпадению, родились они в один год, один месяц «и даже почти в один, если убрать одну единичку», как сказала Вера: Гарик 1-го, а Вера — 11-го числа.…Вера болтала, смеялись, а Гарик просто любоваться ею.

…Гарик галантно распахнул перед Верой её калитку:
— До завтра, сударь! — смеясь, поклонилась Вера.
Гарик хотел было в ответ «приложиться к ручке» барышни, но барышня, чуть привстав на цыпочки, звонко поцеловала его в щеку, засмеялась и побежала от калитки к своему крыльцу. Гарик восторженно посмотрел ей вслед, чувствуя, как начинает пылать, заливаясь краской лицо.

… Как только они прошли на свою «половину», вся радость и чувство покоя испарились; Гера тут же взялась печально вздыхать над пустой миской. Гарик, порезав ей пару сосисок, сел за столом на кухне. Противное чувство тревоги разрасталось.
Темнело, но вставать и зажигать свет не хотелось…
Послышался звук открываемой двери. «Блин, котлеты-то!» — спохватился Гарик.
— Пап, ты? Сосиски с кабачками по-мамчиковски будешь?
— Как-как? — спросил возникший в дверном проеме кухни отец.
— Ну, по-маминому, — стушевался Гарик.
Гарик, торопясь, бросил сосиски на сковороду и начал все разогревать, пока отец пошел переодеваться.

"Вроде он нормальный сегодня, не злой. Может и "инструменты" сойдут без последствий", - с надеждой подумал он.
Через пару минут вернулся отец с книжкой в руке и сел за стол, молча уткнувшись в книгу.
— Пап, а у нас за стенкой новые соседи. Девочка у них. Моего возраста. Красивая очень.
Отец оторвался от книги и пристально посмотрел на Гарика.
— И?
Гарик стушевался.
— Ну... Просто...
Молча поглядев на сына еще несколько секунд, отец снова принялся читать.
Десять минут прошло в молчании. Гарик стоял у мойки и машинально тер ее тряпкой, ожидая, когда можно будет помыть посуду.
Наконец отец доел, сунул книгу под мышку и вышел из кухни. Гарик принялся мыть посуду. Хлопнула входная дверь. Он облегченно выдохнул. "Наверное, пошел с соседями знакомиться".

Уже окончательно успокоившись, Гарик сидел у себя в комнате, с головой погрузившись в очередной детектив Чейза, когда дверь открылась. Подняв голову, он увидел отца.
— Где ты был сегодня, когда гулял с соседкой?
— Нигде... Просто... Гуляли...
— Где ты бы, я спросил, - ровно повторил отец.
— Ну... по окрестностям ходили... К водокачке...
— Еще!
— Да и нигде больше...
— Я задал вопрос. Не слышу ответа. Где ты был?
В голове у Гарика металось: "Что? Чего он? Болото? Откуда узнал? Ах, болван! Я же не сказал Вере, чтобы она молчала про болото! Она нечаянно родокам проболталась! От них и узнал! Ах, черт! Черт! Черт! Что теперь? Признаться или нет? Признаюсь, — выпорет за болото! Не признаваться?"
Как всегда, перед поркой, Гарик почувствовал, что зад уже начинает гореть. По спине побежали мурашки.
— Где? Ты? Был? Сегодня? — холодно отчеканил отец, впечатывая в сына каждое слово.
Гарик сглотнул, молча глядя, как кролик на удава, на отца, не в силах ничего произнести.
— Снимай штаны. И стал!
Отец вышел.

Руки мальчика затряслись, тело вдруг перестало слушаться. Усилием воли он заставил себя встать. Трясущимися руками начал расстегивать джинсы.
"Вера!!!! Она же услышит!!! Стыд-то какой!!! Она поймет!!!" — ударила обухом мысль. "Не буду орать! Смогу! Ох, бля... Не выдержу! Ой, как стыдно!!!"
Руки двигались, будто не подчиняясь голове и живя своей жизнью. Гарик наконец-то расстегнул джинсы и вместе с трусами опустил их до колен. Обреченно вышел на середину комнаты. Стал спиной к двери и опустился на колени и локти. Уткнул голову в ладони, закрыл глаза, без конца повторяя, как мантру. "Не орать, не орать, не орать..."
Вернулся отец. Стоит молча. Мальчик физически ощущал его тяжелый взгляд на себе. Он почувствовал, как лицо заливается краской стыда от мучительной унизительности своего положения. По коже побежали мурашки. Было так тихо, что Гарику казалось, что он слышит его дыхание и звук легонько помахивающего в воздухе ремня.

Отец подошел к нему, переступил одной ногой и Гарик почувствовал, как крепкие ноги сильно сжали его ребра. Как всегда в этот момент, он инстинктивно дернулся. Хотел было в отчаянии попробовать умолить отца не пороть, но из уст прошелестело только тихое: "Паааа".
— Значит, нигде не был... Посмотрим...
Время замедлилось, и Гарик отчетливо услышал и почувствовал всем телом взмах ремня вверх и его полет вниз. А потом оглушающе громкий удар и десяток раскаленных шершней с размаха впились в его кожу. Чудом Гарик не заорал, а только замычал. Наверное, потому что в глазах вспыхнуло лицо Веры.
Еще! Еще! Еще!
Удары начали сыпаться быстро и без остановки, и после пятого-шестого Гарику стало уже все равно, кто и что будет слышать.
"Папочка, не надо!!!! Пожа...!!! Больно!!!! Ай!!! Папочка!!! Я понял!!! Не буду!!!! Больно!!!Никогда!!! Оу!!! Аааа!!!"
Слезы лились градом, Гарик дергался и крутил задом, как мог, со стороны в сторону, что, впрочем, было совершенно бесполезно.

Ремень остановился.
— Что никогда?
— На болото... не... буду... ходить... никогда... - прорыдал Гарик.
— Да неужели?
— Папочка, любимый... Не надо пороть... Я все понял... Пожалуйста, прости... Не надо пороть... Там... Вера...услышит...
— Вера на уме?
Тресь! Тресь! Тресь!
К полтиннику Гарик уже орал и бился в совершенной истерике, не в силах выговорить ни слова. Просто неконтролируемый непрекращающийся единый звук "Аааааа!!!!!", пока в груди не заканчивался воздух, и тогда он судорожно в секундный перерыв между ударами втягивал в себя новую порцию, чтобы снова выбросить его вместе с криком-воем.
Гарику казалось, что это будет продолжаться вечно, и Вера давно вылетела у него из головы. Зад горел таким диким огнем, будто на него вылили черпак раскаленного олова и ему казалось, что там давно все в крови.
Сколько уже ударов? 80?
Он не выдержит! Сейчас умрет! Прямо сейчас!
Наконец отец остановился. Ноги его разжались, и обессиленный Гарик свалился на пол, судорожно громко рыдая.
Отец швырнул ремень к лицу Гарика и молча вышел из комнаты.

Сколько прошло времени, Гарик не знал. Время остановилось в пульсирующей, живущей своей жизнью боли.
Еле слышно подошла Гера, ткнулась мокрым, холодным носом в щеку и замерла, тихонько посапывая… Рыдания постепенно прекратились. Гарик медленно поднялся, медленно натянул трусы, и, вышагнув из сбившихся к щиколоткам джинсов, побрел на кухню. В дверях замер: за столом сидел отец, перед ним стояла бутылка коньяка, тонкие, длинные пальцы небрежно держали коньячный стакан. На мгновение взгляд Гарика задержался на этой красивой руке, "руке музыканта".
Неожиданно для него самого, губы Гарика искривились в усмешке, он тут же повернулся и, сделав шаг, открыл дверь в ванную комнату.
— И почему в таком виде? — почти лениво, с еле заметной издевкой, бросил ему в спину отец. — Нравится без штанов?
Гарик захлопнул дверь ванной и прислонился к холодному кафелю. Слезы опять подступили к глазам; он еле-еле сдержался.
Пить хотелось нестерпимо.
С трудом оторвав тело от стены, шагнул к раковине, открыл кран и, прильнув губами к струе, пил, пил, пил и пил...

…С трудом раздеваясь, Гарик подумал: "Ну, и чёрт с ним, что ледяной…"— газовая колонка была на кухне, но не идти же её включать, "через отца"…
На удивление душ показался не таким уж холодным. Под упругими его струйками Гарик начал окончательно приходить в себя.
И тут он ВСПОМНИЛ: Вера!
Обожгло, захлестнуло стыдом; рывком выпрыгнул из ванной, ударившись об раковину.
Как слепой котёнок, ткнулся в стену, в закрытую дверь, опять в стену, наощупь сорвал с крючка полотенце, вжался в него лицом и снова, но уже беззвучно, разрыдался.
… Дверь резко дернули снаружи.
— Ты, что, уснул там? — как будто над самым ухом раздался холодный голос отца.
Гарик оторвал лицо от полотенца, глубоко вдохнул и на выдохе произнес:
— Сейчас…выхожу.
…Стараясь как можно тише, не щелкая, Гарик передернул тугой шпингалет, распахнул дверь и вышел в коридор; отца в коридоре не было.
— Штаны с пола там не забудь поднять, — раздалось уже откровенно-язвительное со стороны кухни.
Но Гарику как-то сразу, в один-единственный миг стало всё равно.
Стараясь ступать как можно осторожней, он прошел через гостиную к себе и прикрыл дверь.
Поднял джинсы, положил их на стул, — касаться их почему-то было неприятно, — затем откинул покрывало с кровати, лег на живот и тут же провалился в какое-то забытье, уже не услышав, как открыв носом дверь, в комнату зашла Гера. Дверь за ней бесшумно закрылась.

— Явилась — не запылилась! — со шваброй наперевес Нина Алексеевна встретила дочь на пороге гостиной. — Мы целый день с отцом в мыле, разбираемся-расставляемся, хоть помощников нанимай, а тебя носит неизвестно где!
— Мам, ты уже определись: или у меня аллергия, или тебе опять поскандалить захотелось. Моя какая комната— правая или левая?
— Левая…Миш! Миша! Ты ж послушай, как она разговаривает с матерью!
Вера хлопнула дверью за собой. "Началось!" — шум за дверью набирал обороты. Вдруг дверь открылась, и на пороге появился отец:
— Вера, с матерью так не разговаривают. Болталась целый день где-то, приходишь, хамишь…Есть будешь? — без всякого перехода спросил он.
— Нет! — почти прокричала Вера.
Дверь захлопнулась. "Принцип ребенок должен быть одет-обут и сыт соблюден. Хоть транспарант в комнате вешай," — подумала девочка.
Дверь снова открылась.
— Вера, мать имеет право знать, где была ее дочь целый день!
Какая-то усталость сразу, вдруг, навалилась на неё, но девочка постаралась ответить как можно спокойнее:
— Мам, мы с Гариком ходили по окрестностям. Мы до болота дошли. Если б ты видела, как там красиво…
— Миша! Они полезли в какое-то болото! Ты слышал?!! — мать устремилась из комнаты
— Ма-ма! Уймись! Мы только дошли до него, не идиоты же мы, чтобы лезть в топь!

"Бесполезно…" — Вера встала с кушетки, притворила дверь и стала распаковывать свои вещи. Шум в гостиной понемногу утих, и к Вере постепенно начало возвращаться ощущение странного ещё для неё, какого-то радостного покоя — точь-в точь то же ощущение, как тогда, когда они стояли с Гариком у кромки болота, на уже мягковатой земле и смотрели на лужайку, усыпанную разноцветными яркими цветами… Вера обернулась, поискала глазами и увидела начинающий увядать букетик Гарика.
«Ой, в воду же поставить надо!» — спохватилась она.
Из одной из коробок извлекла аляповатую вазочку, подарок мальчишек-одноклассников на 8 Марта («Сойдет!» — торжествующе подумала она: уж очень не хотелось идти просить сосуд у матери), и отправилась на кухню налить воды.

В гостиной незнакомый высокий мужчина, разговаривал с отцом. Вера тихо поздоровалась, проходя мимо, и подумала, что это, должно быть, папа Гарика: сходство было очевидным. Мужчина кивнул в ответ.
Наполнив вазочку и проходя в комнату мимо них, Вера вдруг поняла, что этот красивый высокий мужчина ей, явно, не симпатичен: от него как будто веяло холодом, — тогда как от Гарьки (Вера поймала себя на том, что впервые так назвала его), — при всем их внешнем сходстве, — исходило только тепло, и, удивительным образом, она ощутила его снова — здесь и сейчас.
…Цветы в вазочке на подоконнике начали на глазах оживать, и Вера всё время поглядывала на них, продолжая разбирать и раскладывать вещи.
…Внезапно из-за стены, со стороны соседкой половины, послышались какие-то крики, и, только Вера успела подумать о том, что это включили, наверное, телевизор, как крики стали громче, и…
И в этот момент она со всей ясностью УЗНАЛА голос!
Узнала и похолодела.
Голос — голос тот же, только…
На какие-то мгновения всё стихло, и Вера опять услышала ГОЛОС — умоляющий, захлебывающийся: "Папочка, любимый… Не надо пороть… Я всё понял… Пожалуйста, прости… Не надо пороть…Там…Вера…Услышит…"
И — сейчас же — другой голос — жёсткий, холодный, безжалостный: "Вера на уме?"
…Крики, удары, задыхающийся, умоляющий ГОЛОС, — всё слилось в один непрекращающийся звук, страшнее которого, казалось, не было ничего.
Вера, оцепенев, обхватив колени руками, сидела на кушетке, вжавшись стену, из-за которой доносился этот нескончаемый ЗВУК, и ей казалось, что она превратилась в один сплошной нерв, который — сейчас, вот-вот — не выдержит и разорвется.

Внезапно всё стихло.
Наступила тишина.
Вера продолжала сидеть, не шевелясь.
…3а окном посветлело.
Руки Веры отпустили колени, она медленно сползла с кушетки, почувствовав, как ноет одеревеневшее тело.
Подошла к окну, бережно переставила вазочку с цветами на тумбочку, и стала выбираться во двор.

Гарик проснулся. За окном светлело. Хотелось пить. Господи, как же хотелось пить…
Пристроившая на самом краюшке кровати Гера внезапно подняла голову в сторону открытого окна. Гарик обернулся. И увидел Веру: тихонько бормоча что-то, она карабкалась в окно.
Не успел он ничего подумать, как Вера, спрыгнув с подоконника, подошла к нему, села у изголовья на пол и обняла его голову руками.
— ....Я слышала вчера...Тебя отец бил?
Мальчик уже хотел было огрызнуться в ответ, и обычное "Тебе какое дело?" чуть не сорвалось с его языка. Но взглянув на Веру, он неожиданно для себя тихо произнес:
— Да…
— За что?
Гарик помолчал.
— Виноват был.
— Скажи мне, в чем? В чем можно быть таким виноватым, чтобы так бить?
— Виноват был, — как-то тупо повторил Гарик.
— Он тебя часто бьет?
Гарик молчал. Потом выдавил:
— Так себе.
— Больно?
Мальчик отвернулся, потер глаза, стараясь убрать из них несуществующие соринки.
— Так себе.
— Ну, что ты повторяешь одно и то же? А мама?
Молчание.
— Гарик, не молчи!... Гарик!… А мама?…
— Мама — нет, конечно... Не знаю…значит, так надо, наверное… Я его люблю. Ты не презираешь меня за это?.. И за то, что я кричал? Как маленький...
— Гарька, я люблю тебя, — тихо-тихо произнесла девочка.
— И я, — так же тихо ответил мальчик.
Приподнявшись локтями на подушке, он обнял её, уткнувшись лицом в худенькую ключицу.
…Сколько прошло времени,они не знали.
Очнулись от звука шагов в полной тишине — из соседней комнаты через гостиную. Шаги затихли.
Вера провела рукой по щеке Гарика. Он коснулся губами ее руки.
— Ещё успеем нацеловаться, — задорно шепнула Вера. Гарька улыбнулся, и, не прекращая улыбаться, смотрел, как она, тихонько ойкая, вылезает в окно.

 Отправлено: 04.02.20 12:26. Заголовок: Через несколько часо..

Через несколько часов...

Отец Веры — Михаил был во дворе, когда увидел Анатолия, вышедшего на крыльцо с чашкой кофе и сигаретой. Махнул ему рукой.
— Доброе утро!
Анатолий кивнул, улыбнувшись. Расценив улыбку, как приглашение к разговору, Михаил подошел к самому штакетнику.
— Слушай, Толик, спросить хотел...
Анатолий спустился с крыльца и направился к соседу.
— Я краем уха вчера слыхал, ты парня своего воспитывал.
Звуки "воспитательного процесса" хоть и приглушеннее, чем до Веры, все же донеслись до ушей ее родителей.
— Было дело.
— Строго ты с ним. И часто ты его? Вроде неплохой у тебя парень. Вежливый. Не разболтанный.
Анатолий засмеялся.
— Так потому и неплохой, и вежливый. И не разболтанный. Ему порка только на пользу идет. Не получал бы каждую неделю, не был бы такой. Abusus non tollit usum. Злоупотребление не отменяет употребления. С ним только так и надо. Упрямый и своенравный. Хотя и нюня. Только ремень и понимает.
Анатолий снова улыбнулся и подмигнул ему, и Михаил почувствовал, что начинает невольно подпадать под обаяние этого человека.
— Ну, может, и правильно. Признаться, моя тоже упрямая и своевольная. И на язык несдержанная. Хамит.
— Так в чем же дело? Бери ремень и воспитывай, — засмеялся Анатолий. Учить тебя, что ли, надо?
— Девчонку ремнем? Ну как-то это... Ни я, ни мать ее и пальцем никогда не трогали.
— А при чем тут мать? Ты мужик в доме или нет? Или подкаблучник?
Анатолий протянул Михаилу пачку, и тот взял сигарету. Сосед тут же любезно щелкнул зажигалкой.
— Запомни, Миша. Женщина существо слабое. Решать должен ты. Будь галантным джентльменом, но сюзереном, а не вассалом в доме. Женщине нужна крепкая и твердая рука. Но в бархатной перчатке. И тогда она воск в твоих руках. Как ты решишь, так и будет. Решать, как тебе себя вести и что тебе делать, дама может только в одном случае — в койке. Тут уже ей и карты в руки. А во всех остальных случаях - принимаешь решения ты. Как в шахматах — белые начинают и выигрывают. Всегда. Veni, vidi, vici! Пришел, увидел, победил.
Михаилу начинал отчаянно нравиться сосед. И очень хотелось понравиться ему самому. Чтобы он похвалил. И то, что он говорит — абсолютно верно. Отличный мужик. Умный. Действительно, Вера давно уже распустилась и переходит границы дозволенного. Ну и что, что девка? За девками, напротив, больше присмотра и контроля нужно. Ну и строгости.
— И как твой сын такое воспитание воспринимает?
— Как ему положено, так и воспринимает. Привык. Как ему воспринимать, не ему решать.
— А как ты обормота своего дерешь?
— Да очень просто. Штаны вниз, на колени и мордой в пол.
— Ну да, ну да… Правильно. Очень правильно. На пользу только пойдет. Ладно, так я пойду, хорошо? С женой поговорю, правильно?
— Ну иди... Иди... Поговори...
Михаил повернулся и пошел в дом, а Анатолий насмешливо-презрительно смотрел ему в спину и усмехался. "Идиот ничтожный. Пыль. Дал же Бог соседей. Хотя девчонка симпатичная у них".

Дома, на кухне, Михаил принялся помогать жене вытирать посуду.
— Слушай, Нин... Я с соседом общался. Дельный мужик. Просто отличный. Порет он часто своего парня, потому и парень такой хороший. Ты смотри, наглаженный, аккуратный, вежливый. А на нашу Верку глянь? Джинсы драные, футболка мятая. Мода, видите ли, у них…Ведет себя невыносимо. Хамит тебе и мне. Год как закончила учебный? Вот то-то и оно. Неуправляемая становится. По-моему, она покуривать начала. Сигареты из пачки как-то подозрительно быстро кончаются. Я не считал специально, но, мне кажется, таскает потихоньку. Как бы по кривой дорожке не пошла.
Жена внимательно посмотрела на него.
— И что?
— Да то, что и нам бы неплохо на вооружение взять такой метод. И потом... Соседов парень хороший-то хороший, но глазки у него те еще. Как бы он нашу Веру... Не окрутил. Потом беды не оберешься, — многозначительно посмотрел он на жену. — Делать что будем? По-моему, как раз в таком возрасте Верке ремень совсем не лишним будет.

Нина помолчала. Мысль о том, что ее дочь рискует быть соблазненной каким-то мальчишкой, ей совсем не понравилась. И ведь, действительно, Вера слишком своенравная, поступает исключительно по-собственному усмотрению, не считаясь ни с общественным мнением, ни с принятыми рамками приличия. Неужели действительно курить начала? Лучше упредить и взять дочь в ежовые рукавицы.
— А как она к этому отнесется?
— Какая разница как? Ничего смертельного с ней не произойдет. Вырастет, спасибо потом скажет. Что не дали девке жизнь свою попортить.
— Ну, может, ты и прав. Может быть. Действительно, здесь лучше перебдеть, чем недобдеть. Ладно.

— С добрым утром, дорогая дочь! — распахнула без стука дверь в комнату дочери Нина Алексеевна. — Половина первого, между прочим. И кто это, интересно, придумал спать, не переодеваясь? И кто за тебя будет разбирать твои вещи? Может быть, уже поучаствуешь в жизни семьи? Сделала бы что-нибудь общественно полезное…
— Мам, и ты называешь это утром да ещё и добрым? — серьёзно спросила Вера и выскользнула из комнаты.

До трёх часов дня она боролась с соблазном нагрянуть в гости к соседям, — а точнее, к соседу, — и к четырём часам душа поэта не выдержала.
Выскочив на крыльцо, она сразу же увидела Гарика: он стоял у калитки, видимо, не решаясь войти.
— Куда сегодня поведет меня мой экскурсовод или посидим где-нибудь? — весело спросила девочка и тут же почувствовала неловкость: — Я глупость сморозила, да?
— Это вопрос философский, — улыбнулся Гарик и опять удивился: как ему хорошо и спокойно с ней.
— А Гера где?
— Велела кланяться. Прийти сегодня не сможет: мама затеялась с пирогами, в том числе с мясом. Не смогли вытащить из-под кухонного стола.
Вера засмеялась, а потом, немного погрустнев, сказала:
— Всю жизнь своих уговариваю: давайте животнику заведем, и жизнь перестанет быть пресной…
— Что-то я сомневаюсь, что у них с тобой жизнь пресная, — вставил Гарик.
— …а они мне отвечают, что у меня аллергия!

Так, смеясь и болтая, они дошли до «ЦПКиО», откупились от белки на входе, и пошли кормить уток на пруд: предусмотрительный Гарик прихватил с собой хлеба.
Облокотившись на перила, Вера бросала кусочки подплывшим уткам, ласково приговаривая: "Кушайте, кушайте, мои хорошие, наедайтесь, вам к деткам плыть, их кормить...", а Гарик, как зачарованный, не отрывал от нее взгляда. От Веры, как ему казалось, одновременно исходило и тепло, которое его грело, и какая то живительная прохлада, свежая, как роса, и пахло цветами акации — "кашкой", как называл ее Гарик, и которую он так любил обдирать с деревьев и жевать.
Неожиданно для себя, он наклонился и легко-легко прикоснулся губами к Вериной щеке, нежной, батистовой... Почему-то он был уверен, что она сейчас скажет что-то вроде: "Ты чего?", но Вера молча повернулась к нему и посмотрела в глаза. Гарику отчаянно захотелось поцеловать ее "по-настоящему", и он, уже не думая ни о чем другом, вдруг обхватил Веру и прижал ее к себе. А Вера, податливо-мягкая, доверчиво тоже потянулась навстречу Гарику... В голове у Гарику закружилось, все тело стало только пульсирующим сердцем, бившемся в такт с Вериным и Гарик ощутил, что, кроме них, на свете вообще никого нет. Есть только они — одни на всей планете, которая только ради них мчится в Космосе... Так хорошо, когда вообще никого нет... И не нужен никто...

В течение следующих двух недель они не расставались больше, чем на час. Старушка из дома напротив призвала их "фиамскими близнецами", и когда они здоровались с ней, круглосуточно почти стерегущей на лавочке свою калитку, она вместо приветствия отвечала: "О, фиамские близнецы пошли!" — и Веру это всякий раз смешило.
…Все окрестности в радиусе нескольких километров их маленького ПГТ были исхожены вдоль и поперек; Вере стало казаться, что она родилась и прожила здесь всю свою жизнь и что всю эту жизнь Гарик был рядом с ней.

Однажды, когда они сидели на берегу маленькой речушки без названия, Вера вдруг неожиданно серьезно сказала:
— Гарик, отведи меня к тому болоту. Нигде так красиво, как там, не было.
— Маленькая моя, все что ты хочешь. Пойдем.
На болоте квакали лягушки, но обоим казалось это квакание красивой музыкой. Тихо и спокойно. Нет никого. Цветы покрыли поляну возле болота разноцветным ковром. Гарик и Вера лежали на этом мягком ковре и смотрели в небо.
— Заслышав людские шаги, я всегда убегаю и прячусь. Но твоя походка позовет меня, точно музыка, и я выйду из своего убежища. И потом — смотри! Видишь, вон там, в полях, зреет пшеница? Я не ем хлеба. Колосья мне не нужны. Пшеничные поля ни о чем мне не говорят. И это грустно! Но у тебя золотые волосы. И как чудесно будет, когда ты меня приручишь! Золотая пшеница станет напоминать мне тебя. И я полюблю шелест колосьев на ветру... — процитировал Гарик, повернувшись к Вере.
— Когда даешь себя приручить, потом случается и плакать — ответила Вера. — Я очень люблю Экзюпери.
— А я люблю тебя.
Он наклонился над ней.
—Ты моя?
— Да...
— Вера... я...никогда... еще...
— Не говори ничего... Я тоже...
— Из-за меня ты никогда не будешь плакать, родная... Я обещаю...
— Я верю тебе.

Через час…

Мир навсегда изменился и стал другим. Ярче, красочнее, лучше... Мир стал полностью принадлежать им.

— Я не обидел тебя?
— Ну что ты мой хороший... Все было замечательно...
— Уже совсем поздно. Нужно идти. Тебя будут ругать за такие поздние гуляния.
— Не будут. А если даже будут — ну и пусть. Главное, что есть ты. Теперь всегда есть ты.

Гарик открыл калитку, пропуская Веру. Оба они заметили в окне силуэт Нины Алексеевны; она, явно, смотрела на них.
— Гарька, до завтра.
— До завтра, Верусенька…

— Гарик, что так поздно? Ужинать будешь? — пропел из кухни голос мамы, когда Гарик вошел в дом.
— Нет, спасибо, мамуль! — ласково ответил мальчишка, и тут же прошел в свою комнату; ощущение счастья и безмятежности не хотелось делить ни с кем.
В голове мелькнуло: как же хорошо, что отец сегодня в отъезде; столкнуться с ним сейчас Гарику хотелось бы меньше всего.
Обрадованная его появлением Гера потрусила за Гариком, но дверь перед ее носом беспардонно захлопнули, и, не очень-то и расстроившись, она почла за благо вернуться на родную кухню.

— Ну, и где обреталась опять до ночи? — встретила дочь в коридоре Нина Алексеевна.
— Мам, — серьёзно и спокойно ответила Вера. — Я так не хочу сегодня ругаться. Ну, пожалуйста. Не надо. Я очень тебя прошу, — и почти пробежала в свою комнату.
Нина Алексеевна пошла по квартире, гася везде свет, и чувствуя, как внутри неё закипает раздражение.
— Послушай, Миша, — усаживаясь возле трюмо для нанесения своих ночных масок, решительно начала Нина Алексеевна. — Мне это нравится все меньше и меньше.
"Когда тебе, вообще, что-то нравилось," — угрюмо подумал супруг. Но жена мыслей читать не умела, и возмущенно продолжила:
— Её целыми днями нет дома. Сегодня, вообще, явилась в двенадцатом часу…Нет, мальчик соседский, конечно, хороший, ничего плохого о нем сказать не могу…Но кто знает, где они всё это время проводят и чем занимаются? Ты вот, например, знаешь?
— Нет, не знаю, и даже не догадываюсь.

Раздражение — вещь заразная, и раздражение на жену, раздражение на дочь, благодаря которой он вынужден выслушивать такое почти каждый вечер, стало заполнять старого подкаблучника. Сразу же вспомнился памятный разговор с соседом — уверенным в себе, холеным самцом, явным любимцем женщин…перед глазами Михаила Ивановича мелькнуло его собственное отражение в зеркале: унылый, полноватый тюфяк с обширными залысинами…
Горечь, злость, обида на всех и вся переполнили всё его сорокапятилетнее существо, и Михаил Иванович грозно рыкнул:
— Да выпороть её, мерзавку, действительно, надо! Докатится так до чёрт знает чего, кусай потом локти, что ничего вовремя не предприняли. Вот и сосед говорит…
Образ подтянутого красавца-соседа разозлил ещё больше, и, повернувшись погасить ночник, Михаил Иванович твердо заверил:
— Нинуля, обещаю: завтра я с ней разберусь.

Вера проснулась, как только рассвело. На душе было легко, какая-то звенящая, и в то же время тихая радость переполняла всю её ещё по-детски восторженную душу. Она вспоминала вчерашний день во всех мельчайших подробностях. И — Гарьку. Его глаза, его руки…
Часа два пролетели, как минуты.

— Да, Миша, и донеси, будь добр, до неё, что в противном случае такая вынужденная воспитательная санкция будет применяться к ней по мере необходимости. Всё зависит исключительно от неё самой.
Вчерашний запал у Нины Алексеевны за ночь пошёл на убыль, но отступать казалось ей неправильным.
Зато Михаил Иванович проснулся в решительном расположении духа. "Раньше драть начинать надо было," — с досадой думал он, допивая утренний кофе.
Встал и твёрдым шагом направился в комнату дочери.

Вера обернулась на звук распахиваемой двери.
— Пап, ты что? — удивленно протянула она.
— Вера, — Михаил Иванович передвинул стул от письменного стола на середину комнаты и сел. — Я должен с тобой серьёзно поговорить. Твоё поведение в последнее время далеко от всех мыслимых норм, в том числе приемлемых для девочки твоего возраста. И я, и мать — мы больше не позволим тебе игнорировать наши требования. И терпеть твоё вызывающее поведение мы больше не можем. По совокупности за всё перечисленное и твоё вчерашнее появление среди ночи ты будешь наказана. Это наше общее с мамой решение.
— Пап, какая совокупность, игнорирование чего? Какое "среди ночи"? Было одиннадцать ноль пять…
Все происходящее казалось какой-то нелепой фантасмагорией.

Михаил Иванович встал, расстегнул ремень, одним движением вытащил его из брюк, и, складывая его вдвое, шагнул к кровати дочери.
— Повернись на живот, — безапелляционным тоном произнес он, откидывая одеяло.
— Пап, ты что… — растерянно прошептала девочка
— На живот, я сказал. Рубашку — вверх, до спины.
Девочка замерла, глядя непонимающими глазами на отца.
Резким движением он перевернул её и рывком, почти до лопаток, стянул вверх ночную сорочку, под ней ничего не было.
С силой прижав её за спину одной рукой к кровати, ударил.
Вера почувствовала резкую обжигающую боль, такую сильную и неожиданную, что у нее перехватило дыхание и из горла не вырвалось ни звука.
Пронеслась мысль: "Как больно! И вот так — Гарьку?!"
Снова пылающий раскаленный ремень обрушивается на нее.
Рука отца крепко прижимала спину Веры, но она была настолько потрясена, что лежала неподвижно, даже не пытаясь вырываться или закрыться руками. Оглушающая боль, которую она никогда в жизни не испытывала, просто раздавила ее. Ничего, кроме боли не существовало теперь, она заполнила всю комнату и весь мир, удар следовал за ударом, после каждого выкрика отца, смысла которых она абсолютно не воспринимала.
Свой крик она не узнала, ей показалось, что кричит кто-то чужой:
— Папа, нет!!!

— Гаринька, сходишь в магазин за майонезом? Папа сегодня днём возвращается, я приготовлю к обеду картошку в духовке с мясом под майонезом.
— Конечно, мамуль, — он ласково поцеловал ее в щеку.
…Через полчаса он вернулся из магазина, поставил сумку на стол в кухне и быстро вышёл в свою комнату: через полчаса они уже встречаются с Верой, а подарок — его ж ещё надо сделать успеть; мальчишка лукаво улыбнулся и только пожалел, что такая классная идея пришла с опозданием: времени на изготовление сюрприза оставалось совсем мало.

Первое, что он услышал, войдя в комнату, — явственно, отчетливо слышимый из-за стены крик: "Папа! Нет!!!"
"Вера!!!" Что???"
И тут же понял, ЧТО, услышав следующий крик, крик боли.
Гарик рванулся из комнаты, ударил во входную дверь и понесся к крыльцу Веры.
Кнопка звонка!
Прижал, одновременно другой рукой дергая ручку двери! Ну же!!! Чертова дверь!!!! В окно??? Разбить его к черту!!! И залезть!!!
Верины крики рвали его на части, и Гарик чувствовал, что сердце его сейчас разорвется, и он не успеет, не успеет к Вере.
Он уже оторвал палец от кнопки звонка, и развернулся, чтобы броситься к окнам, как дверь распахнулась, и на пороге возникла фигура Нина Алексеевны.
Не обращая внимания на женщину, Гарик бросился внутрь квартиры. Туда, откуда доносился крик.
Он влетел в комнату. Вера лежала на диване, прижатая рукой этого отвратительного ничтожного человечка, который почему-то был её отцом.
Он снова уже занес руку с ремнем, чтобы опять ударить ЕГО ВЕРУ. Мальчик бросился на него и оттолкнул обеими руками.
Не ожидавший резкого толчка Михаил Иванович не удержался на ногах и упал. Гарик резко наклонился над девочкой, обхватив ее руками и почти всю закрыл своим телом.
— Вера...Вера...Вера...
Наконец, опомнившийся Михаил Иванович стал подниматься на ноги.
— Нина! Нина!!! Ты посмотри на это! Это же!…
Ошарашенный, растерянный, совершенно не зная, что делать, продолжая держать в руках ремень, Михаил Иванович поплелся из комнаты.

Не отрывая лица от подушки, прерывистым шепотом, Вера произнесла: "Гарик, уйди. "В ушах у мальчика стучало, он почти не расслышал ее: "Что?"
"У-хо-ди!"- почти на крик сорвалась она.
Стараясь не смотреть на девочку, Гарик бережно прикрыл ее одеялом, и вышел. Ноги были, как ватные, каждый шаг — через силу. До вечера он пролежал в кровати, вслушиваясь в тишину за стеной. Несколько раз ему показалось, что Вера зовёт его, условным стуком тихонько постучал в стену, но за стеной была только тишина.

…Когда Гарик вышел, Вера почувствовала какое-то странное облегчение. Боль и ощущение пустоты, какого-то вселенского одиночества сформировались в огромный шар, внутри которого оказалась она, эта ненавистная комната…шар разрастался, закрывая деревья, дорогу, небо — до самой кромки горизонта…
Потом она услышала плеск воды... Вода была прозрачной, чистой, прохладной…потом она увидела в воде ладони, и это ей показалось очень странным: она видела свои руки сквозь воду, но уже не чувствовала прохлады…

Открыв глаза, она поняла, что уже вечер, начинало смеркаться. Тело мучительно ныло и нестерпимо хотелось пить. Подняв голову, она увидела в дверях притихшую мать, почти с испугом смотревшую на неё.
Вера медленно встала с кровати, и босиком, ощущая приятную прохладу пола, подошла к двери. Мать не посторонилась
—Уйди, — хрипловато произнесла Вера.
— Верочка, деточка… — Нина Алексеевна протянула руку…
— Не прикасайся ко мне, — глухо, неприязненно произнесла Вера.
Мать посторонилась, и она прошла. Увидев в гостиной отца, почувствовала доводящие до тошноты брезгливость и отвращение. Сосредоточенно сопя, он делал вид, что читает. Книга была открыта на титульном листе.
Вера усмехнулась и, стараясь идти ровными шагами, прошла на кухню.

…Утром Гарик не выдержал и постучал в дверь соседского крыльца. Открыла Нина Алексеевна.
Нарочито бодрым тоном закричала вглубь дома:
— Верочка, к тебе Гарик!
Ответа не последовало. Гарик остался на крыльце, а Нина Алексеевна проплыла внутрь. Вернувшись через минуту, заверила, что Верочка себя неважно чувствует, но как только ...
Гарик почти сбежал с крыльца.

Ночью он перелез через забор и добрался через заросли "золотых шаров" до окна Веры. Звать ее не пришлось: увидев силуэт в проеме окна, Вера встала. Шепот был спокойный, без интонаций:
— Зачем пришел?
— Веруська..
— Нет. Уходи.
— Не уйду... Верусенька... Я... Он...
— Гарик, я не хочу больше видеть тебя. Вообще.
— Но, Веруся... Прости меня... Это из-за меня случилось...
— Нет. Ты здесь не при чем. Совсем.
Вера говорила какими-то рублеными отрывочными фразами, будто резала ножом, и от этого острого лезвия ножа сердце Гарика разрезалось на кусочки, но почему-то эти кусочки не кровоточили кровью, а осыпались старой холодной рыжей ржавчиной.
— Но мы же...
— Уже. Не. Мы. Нас. Нет.
— Вера…
— Уйди! - почти закричала Вера. — Я не хочу тебя видеть больше! Никогда!
— Почему? — в ответ заорал Гарик.
— Дурак? Ничего не понимаешь? Идиот? Ты думаешь, что может быть все, как было? После того, что БЫЛО? И после того, как ты это видел? Ничего уже не может быть! Вообще!
— Верочка, Верочка... — забормотал Гарик, попытавшись схватить ее за руку.
— Не трогай меня! — Вера отдернула руку.
— Но ведь ты же поняла все, когда он меня... Ты же не стала меня презирать.... Я же не стал для тебя хуже... Я ведь...
— Я. Не. Ты.
Окно захлопнулось.

Гарик молча смотрел в задернутые занавески. Какие-то дурацкие аляповатые цветочки на них. Потом цветочки начали расплываться и мутнеть. Не вытирая слез со щек, Гарик повернулся и пошел прочь. ЭТО разделило их. Навсегда. Мир снова изменился. Стал чужим. И больше никогда не может принадлежать им двоим.
А где-то там, невыразимо далеко-далеко от него, в другой Вселенной, сгорая от стыда и умирая от потери, уткнувшись лицом в подушку, беззвучно плакала Вера.

 Отправлено: 04.02.20 12:59. Заголовок: Солдат Вселенной11 п..

Солдат Вселенной11 пишет:

цитата:

— Так потому и неплохой, и вежливый. И не разболтанный. Ему порка только на пользу идет. Не получал бы каждую неделю, не был бы такой. Abusus non tollit usum. Злоупотребление не отменяет употребления. С ним только так и надо. Упрямый и своенравный. Хотя и нюня. Только ремень и понимает.

Вот-вот, потому не разболтанный, что вовремя воспитывают.

Солдат Вселенной11 пишет:

цитата:

— Ну, может, и правильно. Признаться, моя тоже упрямая и своевольная. И на язык несдержанная. Хамит. — Так в чем же дело? Бери ремень и воспитывай, — засмеялся Анатолий. Учить тебя, что ли, надо? — Девчонку ремнем? Ну как-то это... Ни я, ни мать ее и пальцем никогда не трогали.

Действительно, в чем проблема воспитывать дочь в строгости? И наказывать так, чтобы до мозга костей доходило? Если через задницу лучше доходит - так и надо через задницу воспитывать! А при чем здесь "девчонка" или "не девчонка"?

Если по самому рассказу, то отличный сюжет и хороший язык. Впрочем, как всегда.

 Отправлено: 04.02.20 13:30. Заголовок: Виктория пишет: Есл..

 Отправлено: 04.02.20 14:19. Заголовок: Здорово написано, оч..

Здорово написано, очень здорово. Эмоции героев - вроде бы еще и детские, но мальчик такой благородный, а в девочке уже чувствуется женственность. И все между ними так нежно и трогательно. Очень душевно. Вот только переложенный с места на место инструмент – не слишком ли надуманный повод для наказания? Тем более, вроде как, для дела бралось – забор-то починен. И насмешки отца над мальчиком, раздача советов с охотой внемлющему им соседу – не знаю, бывает ли такое, но персонаж характеризует исчерпывающе. Но вот Вера, отталкивающая Гарика, а потом рыдающая в своей безысходности – жестокий поворот. Если бы только одно лето, а потом уехать и, хоть бы и с трудом, но забыть. А так – изо дня в день видеть друг друга, знать, что между ними всего лишь «перегородка» – словом, как же так?

 Отправлено: 04.02.20 14:58. Заголовок: Мальвина, За инстру..

Мальвина, За инструмент, взятый для починки забора, разумеется никто наказывать не стал бы. Бить, во всяком случае. Это так, штрих к социопатическому характеру папы. Что ожидать - неизвестно. Раздача свысока советов соседу - тоже из той же оперы. Снобизм и высокомерие.
А Вера... Когда любимый мальчик стал свидетелем такого дикого унижения - может ли девочка забыть о том, что он видел, и делать вид, что ничего не произошло? Не знаю. Мальчик, скорее всего, сможет. У мальчиков все же шкура толще. А девочка - не знаю. Это мой Соавтор лучше знает. Мы с ней не договариваемся о сценарии и пишем каждый за своего персонажа. Соавтор так увидела реакцию девочки на все это и концовку истории. Очевидно, в жизни бы так и было. Хоть и жестоко.

 Отправлено: 04.02.20 16:41. Заголовок: Делать вид,что ничег..

Делать вид,что ничего не произошло - нет, так, конечно, не получится. Но понимание, сострадание, любовь, защита - это ли не то, что девочкам нужно в любом возрасте, а мальчики (хотя, таких Гариков, наверное, один на миллион) способны дать? Именно как девочка, я бы не оттолкнула такого человека, понимая, что он никогда не упрекнет увиденным, а пережить с ним те временные горести будет гораздо легче. Но я, наверное, слишком девочка, раз всегда тяну к хэппи-эндам, пытаясь всем доказать, что, пусть и через боль, но любви в этом мире все же больше)

 Отправлено: 04.02.20 17:12. Заголовок: Ваши слова, Мальвина..

Ваши слова, Мальвина, да до Бога бы..

 Отправлено: 04.02.20 18:01. Заголовок: Так, Солдат)) вот ту..

Так, Солдат)) вот тут я сильно извиняюсь, но финал именно такой — давайте на вашего соавтора не бум сваливать.))
(Для непосвященных: мы часто в персонажи друг друга залезаем, и то,что Вера Гарика погнала насовсем, — это не моих рук дело.)
Мы, правда, давно уже постфактум путаемся,кто какой кусок прописывал, но это я точно помню.
Так шо не надо на меня стрелки переводить; я чутка покочевряжилась,и согласилась с доводами: то, что ломается в очень тонком месте, потом просто «склеить обратно» физически невозможно.

 Отправлено: 04.02.20 18:04. Заголовок: С.Ф., да? Очевидно, ..

С.Ф., да? Очевидно, я позабыл просто. Вполне возможно и Ваша правда.
Писалось то давно, немудрено и забыть, как оно было. Тогда - извиняюсь.

 Отправлено: 04.02.20 22:40. Заголовок: Солдат Вселенной11 п..

Солдат Вселенной11 пишет:

цитата:

Когда вычислить, что к его инструментам прикасались, для отца труда не составит в любом случае: дыра-то в заборе не сама собой заделалась. А на гипотетического альтруиста «дядю Васю» практически ничего не спишешь.

Можно списать на маму

Хорошо отец Веры прописан, что он решил за счет нее самоутвердиться и не быть тюфяком. Жена пнула его, он пнул дочь, круговорот пинков.
Но все равно родители Веры несколько карикатуры "ой надо драть, такая вынужденная воспитательная санкция, не случилось бы чего, а вот выпорем, и точно не случится , как раньше не догадались". Вот отец попал под обаяние этого социопата, а мать что? Обычная женщина, склочная и шумная, но не жестокая. Уже жалеет и подлизывается. А отцу ее вообще жаль? Мне кажется, в любом случае он больше не полезет к дочери. Особенно если не мириться с ними на второй день, а длительно холодно и мало общаться, и супруги наверняка будут между собой ссориться, это тоже использовать. Чтобы друга на друга скидывали ответственность.
Солдат Вселенной11 пишет:

цитата:

Ошарашенный, растерянный, совершенно не зная, что делать, продолжая держать в руках ремень, Михаил Иванович поплелся из комнаты.

Вот это здорово))) помешали "воспитывать"
Очень жаль, что Вера не стала больше общаться с Гариком. Могли бы друг друга поддержать в горе. Тем более он ее защитил и оказался виноват. Инструменты взял по просьбе мамы - виноват. Бедный пацан, еще и от баб страдает) что же у него в голове.

 Отправлено: 04.02.20 22:42. Заголовок: С.Ф. пишет: то, что..

С.Ф. пишет:

цитата:

то, что ломается в очень тонком месте, потом просто «склеить обратно» физически невозможно.

Оно становится другим. Так что продолжение возможно...

 Отправлено: 04.02.20 23:43. Заголовок: Понимаете, Nikka, не..

Понимаете, Nikka, не у всех такие мозги, как у вас с Н.Макиавелли)) Чёт я сумлеваюсь, чтоб девчонка в подростковом возрасте искала,находила и использовала выгоду для себя из ругани между «предками». Тем более, по всему видать, особой практичностью она не страдает.' Так что это вы загнули, причём, не слегонца)
Потом, — сколь ни странно это вам будет услышать, — но не все (а тем паче пацаны) склонны указывать на других, «списывая» т.о.ответственность с себя.
(Чтоб уважающий себя парень на мать стуканул?! — да окститесь !))
Ну, и требовать от них обоих,В.и Г.,такого рационализма — фигли разбежались, надо друг дружке помогать… — по-моему, это перебор.
Чем младше человек, тем больше он доверяет чувствам, рационалистическое мышление приходит с возрастом, и то не ко всем (и слава богу,я считаю)). Когда человеку больно и плохо, вступает в силу атавистический инстинкт: зарыться в нору, углубиться в чащу — ото всех подальше. Это не хорошо,и не плохо; это данность.(Поэтому я,кстати, никогда не верила в искренность горя, изливаемого прилюдно.)
А склеить сломанное тонкое не получится: это, действительно, уже другое.

 Отправлено: 05.02.20 00:24. Заголовок: Ну если дать эмоциям..

Ну если дать эмоциям остыть, можно искать выгоду. Не всегда у меня разумеется это получается, не всегда даже задумывалась, как лучше поступить
Но в целом ребенок способен манипулировать и хитрить с самого раннего возраста.
Стуканул на маму??? Стукануть нельзя на одноклассника, который контрольную списывает. Прикрыть можно кто слабее или кто пострадает. А тут интересная ситуация. Мать конкретно подставляет)) причем затрагивает его интересы, а это уже не просто стукачество ради прикола, а самооборона. Я бы не стала выполнять ее просьбу. И отцу бы сказала "хочешь, чтоб я тебе помогала, разреши пользоваться инструментами. А если нет, то делай делай сам хоть среди ночи" а по-человечески можно понять отца, ну есть у него такой пунктик. Я бы на его месте сказала, что починил забор и хорошо, но без разрешения брать плохо. Если действие происходит в современном мире, можно позвонить и спросить. Или извиниться после и обьяснить ситуацию. Но ситуация в том, чтобы собака не убежала, хотя она и так особо бегать не любит. Так что принять решение и взять ответственность можно, но если ты живешь с нормальным человеком. А с таким отцом не знаешь, куда себя спрятать. А что мать сказала, а почему ее надо покрывать. Тут уж кто указания дает, тот и отвечает. И на работе так. И в армии так. Инициатива наказуема. я свое мнение высказала, по-вашему сделали, вы и расхлебывайте. И ни один ответственный человек не будет отказываться. Также ответственный человек ощущает ответственность за советы, которые раздает. И мать бы по-честному сама сказала, что это ее инициатива. А в противном случае столкнуть их лбами святое дело. Разберитесь уж между собой, чьи приказы выполнять. А я рядом постою. В белом пальто) Вот уж где моральный мазохизм процветает. Неее, я бы точно так не сделала. Да и на кой черт, что они поссорятся между собой? Прям семью спасать от развала, ложь во спасение) а пацана реально жалко, он так и будет перед всеми виноват, перед матерью - что забор не починил, перед отцом - что инструменты взял. Просто банальная житейская ситуация превращается в путешествие между сциллой и харибдой) хотя можно их отвлечь от себя и занять друг другом. Вот уж простота хуже воровства.
С.Ф. пишет:

цитата:

Ну, и требовать от них обоих,В.и Г.,такого рационализма — фигли разбежались, надо друг дружке помогать… — по-моему, это перебор.

Как же я могу от них потребовать??? Это очень трогательно истории о детской дружбе и взаимовыручке. С.Ф. пишет:

цитата:

Чем младше человек, тем больше он доверяет чувствам

чувство понятно, но со временем отношение может измениться, она же видит Гарика каждый день, как можно не задуматься о его поступке, не поставить себя на его место.

А вообще " можно списать на маму" писалось с юмором. Тогда пороть надо маму!!! Хотя может и наоборот ))) Солдат Вселенной11 пишет:

цитата:

так и будет. Решать, как тебе себя вести и что тебе делать, дама может только в одном случае — в койке. Тут уже ей и карты в руки

 Отправлено: 05.02.20 00:31. Заголовок: Кстати инструменты о..

Кстати инструменты отец и не комментировал, зато сын весь извелся несколько раз именно из-за них. Это прям отдельное издевательство! Сделал полезную работу и мучается весь, вот воспитатели так воспитатели. Так и без физического насилия можно доводить наивного ребенка.

 Отправлено: 05.02.20 00:37. Заголовок: Nikka, да что уж Вы ..

Nikka, да что уж Вы такой глубинный разбор этого несчастного эпизода с забором и инструментами делаете? Не в заборе дело. Я же говорил уже, что это так, мимолётный штрих к социопатическому характеру папы. Как говорят в правоохранительных органах - информация, характеризующая личность обвиняемого. Не стоит зацикливаться на этом эпизоде. Мелочь.

 Отправлено: 05.02.20 09:45. Заголовок: Я написала в шутку, ..

Я написала в шутку, а С.Ф. возмутилась моим стукачеством "как это на мать списывать". Во-первых, в нормальной семье это бы не вызвало такой ссоры, во-вторых, это ее ответственность как раз и есть. Не стучать на нее можно, если припаркуется неправильно)
А с болотом что? Лишь бы выпороть. Понятно же, что они будут ходить. Больше некуда.
Но они же в само болото не лезут, иначе надо задуматься, нет ли суицидальных наклонностей. Может их тоже поркотерапией лечат как депрессии и зависимости?) А здесь виноват не в том, что ходил, а в том, что это известно стало. Как в том анекдоте вор лупит своего сына не за то, что варенье сьел, а за то, что отпечатки оставил. Хоть жизни научит и честность между собой есть)

 Отправлено: 05.02.20 11:05. Заголовок: Nikka пишет: Как в ..

Nikka пишет:

цитата:

Как в том анекдоте вор лупит своего сына не за то, что варенье сьел, а за то, что отпечатки оставил.

Точно! Еще со всемен Спарты пошло такое воспитание юношей.

 Отправлено: 05.02.20 11:15. Заголовок: Виктория, а что посл..

Виктория, а что после себя оставила в истории Спарта? Философию? Поэзию? Музыку? Архитектуру?
Да и просуществовала она, как государственная единица, очень недолго. Если только тело тренировать, а к мозгам с презрением относиться... Быстрое вырождение и человека, как индивидуума, и государства, как социума.

 Отправлено: 05.02.20 12:37. Заголовок: Nikka, не то,что бы ..

Nikka, не то,что бы я возмутилась стукачеством на маму,не…)
Меня другое — не возмущает, но по-прежнему изумляет, хотя,как грится,мы уж не первый день знакомы)) — у вас из коммента в коммент кочует красною, понимаешь, нитью:«…я бы на месте персонажа…то-то…и так-то…»
Но вот ведь какая штука: когда б так, то все персонажи (да чё там мелочится: всё население планеты) было б похоже на вас, а это, согласитесь,тоска смертная: когда все вокруг ходят одинаковые))
А ещё — люди,да,бывает, поступают нелогично и неправильно. Потому что они люди, а не японская техника, которая тютелька-в-тютельку,не зная устали,функционирует безошибочно и с аптекарской точностью правильно...
А ещё — читать нотации (хоть и опосредованно) лит.персонажам так же (на мой субъективный взгляд) нелепо, как и разговаривать с неодушевленными предметами: ить, всё равно не услышат (1) и (2)если так и делают,то,как правило, в отсутствие публики, не считая культовых сооружений и психиатрических клиник.

 Отправлено: 05.02.20 12:37. Заголовок: Солдат Вселенной11 п..

Солдат Вселенной11 пишет:

цитата:

Виктория, а что после себя оставила в истории Спарта? Философию? Поэзию? Музыку? Архитектуру? Да и просуществовала она, как государственная единица, очень недолго.

"Что-то" оставила, коли ее помним.

 Отправлено: 05.02.20 12:44. Заголовок: Герострата мы тоже п..

Герострата мы тоже помним, как ни странно. Так что пример Ваш, Виктория, мимо

 Отправлено: 05.02.20 13:08. Заголовок: Виктория пишет: Еще..

Виктория пишет:

цитата:

Еще со всемен Спарты пошло такое воспитание юношей.

В смысле ??? Следы преступления заметать? Этому учат в детективах) а как же с честью понести ответственность?))
И без шуток со своими близкими нужна честность

 Отправлено: 15.07.20 20:40. Заголовок: Почему-то считается ..

Почему-то считается престижным сыграть Гамлета или Ромео и Джульетту. Мир словно сходит с ума по Шекспиру, притом, что ведутся споры, была ли эта конкретная личность или это коллектив авторов? Впрочем, какая разница. Шекспир по праву признанный классик, как и Лермонтов.
У Михаила Юрьевича есть не менее трагические стихи, вышедшие из-под пера в 16 лет –
«Незабудка».
В них рассказывается история рыцаря и его дамы:

«Друг,— не клянися мне напрасно,
Сказала дева,— верю я;
Ясна, чиста любовь твоя…
<…>
Но как она в тебе сильна,
Ещё не знаю. Посмотри-ка…
<…>
Подалее, как ты унылый,
Чуть виден голубой цветок…
Сорви же мне его, мой милый:
Он для любви не так далек!»
<…>
Летит он цветик драгоценный
Сорвать поспешною рукой…
Уж близко цель его стремленья,
Как вдруг под ним (ужасный вид)
Земля неверная дрожит,
Он вязнет, нет ему спасенья!..
Взор кинув, полный весь огня,
Своей красавице безгласной:
«Прости, не позабудь меня!»—
Воскликнул юноша несчастный;
И мигом пагубный цветок
Схватил рукою безнадежной
И сердца пылкого в залог
Его он кинул деве нежной…
<…>
Вот повести конец моей;
Судите: быль иль небылица.
А виновата ли девица —
Сказала, верно, совесть ей!»

«Нет повести печальнее на свете, чем повесь о Ромео и Джульетте». Но чего тут печального? Да, история трагичная, но героям уже всё равно – они умерли. Герою «Незабудки» тоже уже всё равно. Глупо дама поступила, но хамство, глупость и невежество были во все времена.

История, которую поведали уважаемые Солдат Удачи и С.Ф., по моему мнению, больше созвучна с Лермонтовым, чем с Шекспиром. В отличие от этих классиков, рассказ (который ближе к маленькой повести) на самом деле печален.

Почему Вера отвергла Гарика? Сложный переходный возраст? Самомнения? Что-то ещё?

В «Брате» Балабанова героиня Светланы Письмиченко – Света – отвергает главного героя (оставаясь с мужем алкоголиком), а потом, когда он уходит – рыдает.
В первоначальном варианте сценария Света со своим мужем должны были увлекаться садо-мазо, но Балабанов решил убрать эти сцены (что не помешало ему более подробно раскрыть эту тему в фильме «Про уродов и людей»). Намёк на садо-мазо в картине всё-таки присутствует. Когда Света с Данилой лежали в постели, он увидел у неё на спине шрамы, но вопрос остался без ответа.

Рассказ пестрит интересными фразами, колоритными персонажами. Чего стоит фраза матери Веры: «такая вынужденная воспитательная санкция будет применяться к ней по мере необходимости». Отец Гарика – человек с высоким самомнением, с диссоциальным расстройством личности, любитель крылатых выражений на латыни. Он считает, что всегда прав и любит учить других, хоть и презирает их.
Отец Веры слабохарактерный человек, находящийся под властью своей жены. И вдруг такая встреча – с отцом Гарика. Он в нём видит авторитет. И что бы самоутвердится, решает применить «воспитательную санкцию» к своей дочери. Процесс «воспитательной санкции» описан восхитительно и эмоционально. Здесь и красота самого процесса, боль и шок – каждый увидит своё, но равнодушным эта сцена никого не оставит.

Ещё раз, возвращаясь к вопросу, почему Вера послала Гарика. Ведь он ей нравится, переживания разрывают её, но она не может перешагнуть психологический барьер, который сама же и установила.

P.S. Рассказ (маленькая повесть) замечательный! Браво!

 Отправлено: 15.07.20 21:03. Заголовок: Игорь Владимирович п..

Игорь Владимирович пишет:

цитата:

диссоциальным расстройством личности,

это "раздвоение личности" вы имеете в виду?

 Отправлено: 15.07.20 21:12. Заголовок: Социапатия...

Nikka пишет:

цитата:

это "раздвоение личности" вы имеете в виду?

Социапатия.

 Отправлено: 17.07.20 02:05. Заголовок: Игорь Владимирович п..

Игорь Владимирович пишет:

цитата:

В «Брате» Балабанова героиня Светланы Письмиченко – Света – отвергает главного героя (оставаясь с мужем алкоголиком), а потом, когда он уходит – рыдает. В первоначальном варианте сценария Света со своим мужем должны были увлекаться садо-мазо, но Балабанов решил убрать эти сцены

Не знаю, что с первоначальным вариантом, но в конечном садо-мазо и не пахнет: обычный пролетарий-алкаш, систематически по пьяни избивающий жену; сомнительно, чтоб он слова-то такие знал.
А остаётся она с ним потому, что (как говорит мой Соавтор)«лучше быть жертвой,чем палачом»: она становится на сторону жертвы. Того, кто слабее. Потому что не хочет, не может быть на стороне палача. А что «палачом» руководили высшие мотивы и,вообще, он парниша симпатичный, уже значения не имеет.

Игорь Владимирович пишет:

цитата:

Ещё раз, возвращаясь к вопросу, почему Вера послала Гарика. Ведь он ей нравится, переживания разрывают её, но она не может перешагнуть психологический барьер, который сама же и установила

Унижение это очень мощное чувство
Она не справилась с ним.

 Отправлено: 17.07.20 05:39. Заголовок: Игорь Владимирович п..

Игорь Владимирович пишет:

цитата:

Социапатия

Очень точно подмечено.
С.Ф. пишет:

цитата:

Унижение это очень мощное чувство

Особенно, если свидетелем унижения становится любимый человек.

 Отправлено: 17.07.20 14:04. Заголовок: С.Ф. пишет: Унижени..

С.Ф. пишет:

цитата:

Унижение это очень мощное чувство

Солдат Вселенной11 пишет:

цитата:

Особенно, если свидетелем унижения становится любимый человек.

Верно говорят - "добрыми намерениями вымощена дорога в ад". Он хотел как лучше, "а получилось как всегда"...

 Отправлено: 18.07.20 09:26. Заголовок: Солдат Вселенной11 п..

Солдат Вселенной11 пишет:

цитата:

Особенно, если свидетелем унижения становится любимый человек.

Так если человек любимый, о каком унижении может идти речь?

 Отправлено: 18.07.20 09:48. Заголовок: Ina пишет: Так если..

Ina пишет:

цитата:

Так если человек любимый, о каком унижении может идти речь?

Настолько стыдно перед ним, что был свидетелем унижения, что невозможно в глаза смотреть.

 Отправлено: 18.07.20 09:51. Заголовок: Солдат Вселенной11 ,..

Солдат Вселенной11 , это ясно. Я не понимаю, как может быть стыдно перед любимым человеком. Вся суть близких отношений же в том, что вы открыты друг для друга, и в любой ситуации чувствуете себя комфортно 🤷‍♂️ Это уж если молчать про то, что близкого человека ты так просто от себя не отпустишь по своей воле

 Отправлено: 18.07.20 09:55. Заголовок: Ina, да я понимаю Ва..

Ina, да я понимаю Вашу мысль, и даже очень хотел бы, чтобы это действительно работало во всех случаях.
Только ведь все люди разные. И эмоционально все по разному воспринимают.
Для Веры это был самой шок. А тут мальчик, который нравится, свидетелем стал. Она такая вся независимая была перед Гариком, а тут такое...
Во всяком случае, исходя из развития их отношений и их характеров, нам показалось, что такой финал наиболее реален.
Точнее, это я настоял. Соавтор мой очень хотела их все таки вместе оставить.)

 Отправлено: 18.07.20 10:11. Заголовок: Ina пишет: Вся суть..

Ina пишет:

цитата:

Вся суть близких отношений же в том, что вы открыты друг для друга, и в любой ситуации чувствуете себя комфортно

Это ещё очень зависит от степени личной раскрепощённости. Я тоже много каких-то вещей базовых эмоциональных себе позволить не могу. И головой вроде понимаю, что не правильно, а никак по-другому.

 Отправлено: 18.07.20 10:18. Заголовок: Golubka пишет: Это ..

Golubka пишет:

цитата:

Это ещё очень зависит от степени личной раскрепощённости. Я тоже много каких-то вещей базовых эмоциональных себе позволить не могу.

Да. И ещё от длительности отношений, когда люди могут совсем открыться эмоционально. На заре отношений это сделать чертовски трудно.

 Отправлено: 18.07.20 10:49. Заголовок: Солдат Вселенной11 п..

Солдат Вселенной11 пишет:

цитата:

от длительности отношений

Это само собой. На заре - это равносильно как в толпу выйти и выкинуть какой-то номер. Ну разве что человек тебе чуть более симпатичен.

 Отправлено: 18.07.20 10:51. Заголовок: Солдат Вселенной11 п..

Солдат Вселенной11 пишет:

цитата:

Да. И ещё от длительности отношений, когда люди могут совсем открыться эмоционально. На заре отношений это сделать чертовски трудно.

Да, простите, уже поняла, что по себе равняю:( мне эмоционально закрыться трудно почти на любом этапе любых отношений 😁

 Отправлено: 18.07.20 11:01. Заголовок: Ina пишет: мне эмоц..