Форум

3

15.50

- Раз, два, Фредди заберет тебя! – Ромка в своих сапогах прыгал в середине огромной лужи уйдя, наверное, на добрых тридцать метров вперед, и наслаждаясь созерцанием картины как Надька в своих дырявых раздолбанных шлепанцах выискивает дорогу почище, перепрыгивая с кочки на кочку словно заяц у деда Мазая и всякий раз к его наслаждению все равно ступая в грязь!
Они только-только свернули с усыпанной гравием дороги на эту разбитую грунтовку и идти, по его прикидкам было еще больше километра до насыпи, а потом... потом там еще через заросший пустырь и... Котельная!
Вообще Ромка мечтать боялся, поначалу не веря своему счастью когда, шлепая шлепками Надька, как послушная собачонка поспешила за ним.
Это было просто невероятно! Он проклинал себя что не решился раньше, что был таким трусом – сидеть за стенкой и слушать! Еще утром это казалось таким интересным, а сейчас... сейчас он шел и смотрел как перед ним в трех шагах мелькали девичьи пятки а организм наполняло неизвестно ранее чувство.
Со двора Ромка – а за ним и Надька – выбежали! Его сердце стучало отбойным молотком и глаз на затылке не было, а если бы были, то он бы увидел, как бабка Казимировна сидит и смотрит на него из окна квартиры.
Да ну ее к черту, эту старую каргу! Все равно родителей не будет, а эту старую ведьму он не боялся. Ромка вообще никого не боялся – разве что отца, отца что мог одним ударом кулака в стену утихомирить соседей.
Стоило ли сейчас думать об этом? Конечно же нет! Все его мысли были об одном – как сделать дорогу до Котельной нескончаемой и... максимально мучительной для Надьки.
Он хотел чтобы она страдала при каждом шаге! Еще лучше – чтобы поранилась!
Он хотел чтобы всю дорогу ее пятки были перед ним!
Он очень хотел чтобы Надькина мать узнала что она была на той стороне и высекла ее за это!
Еще больше Ромка хотел чтобы ее мать узнала что Надька была на запретной Котельной и высекла еще ее за это.
И еще за что-нибудь высекла, а он... он все это слушал.
Видел? Нет! Зачем? Ромке больше нравилось откровенно и радостно желать зла Надьке чем видеть то самое зло в живую – вдруг оно не дотянет до желаемого? А так... так можно вжаться в стену и...
Когда они миновав гаражи углубились в яблоневый сад что был за их домом – там конечно же после дождя была грязища! – Ромка, что так и бежал первым, перемахнув пару луж и разбрызгивая грязь, остановился, обернулся, увидев остановившуюся в нерешительности Надьку, даже прикрикнул на нее «Ну что же ты! Быстрее!» и собравшись было побежать дальше увидел как эта дура собралась разуваться он крикнул так что сам удивился и, даже немного испугался, своего вдруг ставшего грубым и чужим голоса.
- Нет!
- Но... – начала было Надька
- Тебя Фредди Крюгер за пятку схватит и утащит в свой черный-черный подвал! – скорчив гримасу просипел он, но решив закрепить успех, добавил, - Стиморола тогда не дам! И ты сдохнешь от голода в грязной страшной Котельной!
Вот это похоже подействовало на девчонку – с тех пор они шли уже долго и Надька больше не пыталась разуться или как-то спорить.
Ей вообще было очень страшно. Просто невероятно страшно! Если бы она задумалась хоть на минутку, то тут же остановилась, но Надька была наивна, глупа и благодаря побоям и крикам матери ее мир держался исключительно на страхе.
Сейчас самым главным был страх что Ромка не даст ей заветную подушечку, что можно будет долго-долго жевать, жевать как он, чавкая и проглатывая кусками – в ее воображении рисовалась большааааааааааая-пребольшая, как подушка на их просиженном диване и очень вкусная подушка! Наверное, она так и лежит в ларьке или у Ромки дома – ведь Ромка богач! – в красивой обертке и от нее отрезают, как от буханки хлеба куски и ведь такой ведь кусок пообещал ей Ромка, ведь так ведь!
Сосущее ее чувство голода перебивало все, но чем дальше Надька убегала от дома, тем все сильнее и сильнее становился всепоглощающий страх наказания – она очень боялась что мать узнает где она была и изобьет ее как часто обещала «до полусмерти».
Что это такое Колычихина не знала, но это было очень страшно.
Перекрикивающие друг друга страхи заставляли ее бежать все быстрее и быстрее вперед. Надька очень хотела скорее добраться до Котельной и, получив свой Стиморол... или Сникерс – она уже забыла как что называется – поспешить назад, чтобы мамка не заругала.
И Надька бежала.
Если не бежала то очень спешила чтобы не отстать от Ромки – тот с деловым видом в самом начале был впереди нее, а потом как они миновали сад где Надька раз десять теряла в грязи шлепанцы, шел позади нее или рядом с нею, распевая громовым голосом «Раз-два Фредди заберет тебя!».
Ей было очень неудобно и даже больно идти – лопнувшая подошва при каждом шаге больно упиралась в ступню, тем более на левом шлепанце где отсутствовал со вчера кусок подошвы и внутрь постоянно попадали камешки и мерзко чвакала набранная ею в саду грязь. Шлепки при каждом шаге норовили сорваться с ее ножек – она удерживала их как могла от чего уже после первого получаса у нее болели икры и похоже... похоже она уже натерла на левой ступне мозоль.
Она боялась спросить Ромку долго ли им еще идти, как боялась разогнуться вчера на грядке или на кухне или когда мыла полы – всякий раз оборачиваясь, она бессознательно втягивала голову ожидая удара или во всяком случае резкого бранного окрика, сжималась вопреки своей воли.
Однажды, устав от нескончаемого бега по усыпанной большими и мелкими камнями дороге, она уже собралась было задать вопрос, но проревевший мимо них здоровенный чадящий грузовик заглушил ее слова. За ним последовал еще и еще один – Ромка потянув ее за руку утащил на обочину, по которой они шли еще... еще долго.
Именно там на обочине она и попробовала разреветься – идти было очень, очень неудобно и больно! Очень много мелких камней острыми иглами впивались в ее едва защищенные ступни, набивались внутрь и Надьке приходилось чуть ли не через несколько шагов останавливаться и вытряхивать нежданных гостей, а Ромка казалось был только рад ее страданиям и тянул и тянул все дальше и дальше.
Он всякий раз так смотрел на нее... так странно на нее смотрел и продолжал тащить, пугая страшным подвалом Фредди.
Наконец они свернули с дороги и пошли вдоль поля – Ромка вновь то убегал то возвращался безудержно шлепая по грязи сапогами, однажды даже показал ей куда наступить чтобы не провалиться, но как только она попробовала туда шагнуть, тут же нога провалилась в жидкую холодную грязь.
Надька пыталась искать дорогу сама, шла медленно и уже очень устала, а идти было... было еще долго, да?
И вот сейчас, в очередной раз Ромка стоял и смотрел как она отчаянно пыталась найти дорогу почище, не уставая ее подгонять, запугивать...
- Три, четыре, запирайте дверь в квартире! – Мартынов с нескончаемым наслаждением отметил как после очередного неудачного прыжка Надькина нога провалилась в грязь по щиколотку, а свалившийся шлепок остался торчать сбитой ракетой в полуметре позади. – Потеряла Надька шлепок! Потеряла! А мамка тебя и за это высечет?! Больной высечет, скажи! Ну скажи!
- Ром... а Ром... ну помоги достать! Ты же в сапогах, а? – прыгая на одной ноге взмолилась Колычихина, - и долго нам еще идти? А?
- Не скажу! Не скажу! – паясничал и кривлялся ее кавалер глядя как девчонка палкой старается поддеть и вытащить свою измазанную грязью обувку из плена.
Они уже шли больше часа.
Мартынов повел ее самой дальней, самой грязной дорогой которую только смог придумать. На самом деле до «Котельной» можно было дойти минут за тридцать если напрямки через лес и, вынырнув около насыпи, бочком-бочком по камешкам пройти в проезд под путями и, вот он! Разрушенный забор «Котельной»! Именно этой дорогой они и ходили с пацанами, там и дырка в заборе была чтобы пролезть и...
Но это же было слишком просто и не интересно.
Поэтому Ромка, и наговорив кучу небылиц, застращав Колычихину так что она уже и есть не просила, вел ее «через Камчатку».
И прошло еще с полчаса когда они – размазывающая по щекам сопли Надька шла босой, держа в руках перемазанные, облепленные грязью вконец разорвавшиеся шлепки думая как же сильно ей попадет дома но... она не знала дороги, а знала бы... и что? – перебравшись через долгожданную насыпь, перейдя через пути увидели забор «Котельной» до которого оставалось метров сто, не больше.
- Девять, десять, никогда не спите, дети... – прохрипел, имитируя движение воображаемой перчаткой Фредди, Ромка с удовольствием наблюдая за девчонкой. – вон там! Там он живет! Пойдем! Пойдем покажуууууууууууууууууууууууууу!
- Ром... а Ром... ты теперь дашь мне... подушечку, правда? – взмолилась она глядя как Ромка отправляет в рот новую порцию «жвачки».
- Нееа! Вот прийдем туда, вот заглянешь в окно тогда дам! А... вдруг его там нету, за что тебе давать тогда?! – выбрасывая пустую упаковку заявил Мартынов. – да ты трусиха! Ты трусиха! Ты трусиха!
- Нет! Нет! Пойдем! Пойдем быстрее, Ром... мамка меня точно высечет, - от этих наполненных таким детским отчаяньем слов Мартынов вновь ощутил щекочущий прилив и мурашки побежали у него по всему телу.
- Ну пошли. Ты же все равно боишься! Ты же... тссссс! – сделав таинственный вид, прижав палец к губам, прошептал Ромка, - вдруг Фредди услышит! Пойдем тихо... Пять, шесть, Фредди хочет всех вас съесть...
Он уже сам запыхался, да и... страшно становилось!
Страшно было оказаться тут... одному, без друзей – он и с ними-то боялся, а теперь вот так... и обстановка... и тишина и черные тучи на горизонте, эти зияющие пустыми глазницами окон здания... эта высоченная труба, эти здоровенные цистерны... покосившийся, увитый колючей проволокой забор и начинающиеся за ним брошенные постройки...
У Ромки заурчало в животе когда он, осторожно просунув голову в пролом в заборе, осторожно словно босиком по битому стеклу или как Индиана Джонс по кишащему жуками полу, ступил на территорию страшного объекта.
Обогнув какой-то сарай, протиснувшись вдоль другой стены красного кирпича, миновав еще один угол и едва не задев большую ржавую бочку, он выглянул за угол здания... увидев то самое низкое закопченное здание с большими баками и выбитыми окнами, стоявшее в стороне от других.
У него за спиной стояла по-прежнему босая Надька что, похоже, от страха и дышать боялась.
- Вон! Вон там живет Фредди Крюгер! – и ткнул в черное зияющее окно. – иди туда! Загляни туда... будешь дочерью Фреддии... аааааааааааааа.
- Не пойду! – вдруг заявила, делая шаг назад Надька.
- Нет пойдешь! Пойдешь! Пойдешь, я сказал! – завопил в ответ Ромка.
- Я боюсь! Там страшно, Рома пойдем! Я ногу поранила я... – она вновь чуть не рыдла, - я шлепки порвала, я... меня мамка итак изобьет... я кушать хочу! Мне домой надо...
- А не пойдешь, – крикнул ей Мартынов, - я мамке твоей скажу, что ты сюда бегала! Что играешь тут часто! Я скажу что ты меня заставила! Что ты сама хотела – она высечет! Высечет тебя!
- Ромочка нет...
- Иди! – заверещал как безумный Мартынов и, выхватив из рук Надьки превратившиеся в два комка грязи шлепки в приступе ярости швырнул их в черный проем окна! – Иди!!!!!! – его просто трясло.
Надька, разрыдавшись, не видя не слыша ничего побежала, побежала по камням, по колючкам, по траве – она рыдала, рыдала в голос так ей было страшно! Она хотела лишь скорее убежать и больше никогда никогда не появляться тут! Здание действительно одним своим видом вселяло ужас но... но она должна, должна была найти свои шлепочки, должна с ними вернуться домой ведь мамка... мамка будет так ругать! Так ругать...
Перед ней оказалось окно.
И Ромка... и Сникерс и.... душащий девичью душу страх заставили ее сделать невероятное – прыгнуть, как во дворе в догонялках через лавочки, прыгнуть в окно очутившись в холодном и сыром черном брюхе здания... ее босая нога коснувшись ледяного холода пола поскользнулась, что-то хрустнуло и она полетела куда-то глубоко в черную черную темноту...
...Едва не сорвав голос, запустив вдогонку Надьке пару обломков кирпича – что просвистели мимо девчонки – Ромка принялся пинать ваявшиеся на земле камни и камушки используя в качестве мишени большие железные ворота.
Ярость, страх, дикое ожидание сегодняшнего вечера, аромат приключения, великолепнейшие картины унижения этой мелкой дуры, его придумка рассказать все ее матери, ее пятки, его подвиг кипели фонтаном в нем, и он пинал, пинал камни под дикий грохот разбивающиеся о железки, стены... когда грубые черные грязные крепкие пальцы схватили его за плечо и хриплый жесткий голос спросил «Что ты тут делаешь?!».
Ромку прошиб ледяной пот и, с ужасом обернувшись, подняв глаза он столкнулся лицом к лицу с ожившим кошмаром из фильмов!
На него смотрел не отводя взгляда мужик с изуродованным обожженным лицом, в старой шляпе и грязном красно-зеленом свитере и из пальцев руки что пребольно сжимала его плечо торчали четыре остро заточенных, блистающих на солнце ножа...
Его живот подвел его в ту же секунду...
Он смотрел в лицо ожившему ужасу, в лицо Фредди Крюгеру, Кошмару на улице Вязов...
- АААААААААААААААААААААААААААААААА!!!!!!!! – завопив во всю глотку Ромка дернулся, вырывался и, вопя от ужаса с перекошенной мордой бросился бежать!
Бежать со всех ног!

Продолжение следует
(за обилие шлепок прошу понять и простить)