Отправлено: 30.04.22 16:32. Заголовок: Отроку благочестие блюсти... Как наставляли дворянских детей на Руси

ЛитМир - Электронная Библиотека > Бокова Вера Михайловна > Отроку благочестие блюсти...Как наставляли дворянских детей > Стр.13
воспитание отроков
Значительную часть описываемого времени в воспитании дворянских детей весьма активно применялись меры физического воздействия, то есть, попросту говоря, порка. В XVIII веке пороли практически всех детей; в начале XIX (нравы смягчились) — около 90 %; в конце века — все еще около 30 %.

В допетровское время необходимость телесных наказаний детей была аксиомой. В Писании («Книга Премудрости Иисуса, сына Сирахова» и «Притчи Соломоновы»), в трудах Иоанна Златоуста и многих других авторитетных авторов содержались на этот счет самые недвусмысленные рекомендации: «кто любит сына своего, тот пусть чаще наказует его, чтобы впоследствии утешаться им», «нагибай шею дитяти своего в юности и сокрушай ребра его, доколе дитя молодо, дабы, сделавшись упорно, оно не вышло из повиновения тебе»; «кто жалеет розги своей, тот ненавидит сына своего, а кто его любит, тот с детства наказывает его»; «лелей дитя — и оно устрашит тебя, играй с ним — оно опечалит тебя; не давай ему воли в юности и не потворствуй неразумию его» и т. д.

В XVIII веке традиция продолжалась. В одном нравоучительном труде начала столетия говорилось: «Человек без наказательства, словесная сущи, скоту подобен и бывает паче скота горший». Симеон Полоцкий писал: «Розга буйство от сердец детских отгоняет». Иван Посошков, поучая своего сына, что человек должен быть добрым, скромным, честным, должен самым добросовестным образом исполнять свои обязанности, тоже не сомневался в необходимости воспитывать детей в строгости и наказании: «Кой человек в наказании возрастет, той всегда добрый человек будет».

Одним словом, воспитания без розги очень долго вообще не понимали.

 Отправлено: 30.04.22 16:44. Заголовок: Спасибо, интересно...

Спасибо, познавательно.

 Отправлено: 01.05.22 00:43. Заголовок: И только сейчас на н..

И только сейчас на нас сошло озарение! Оказывается, сколько веков подряд растили дегенератов и умственно отсталых. Зато сегодня грянуло торжество интеллекта. Наконец-то, мы добились полной и всесовершенной одухотворенности общества. Сегодня любой школяр может запросто послать учителя на ... хутор бабочек ловить, да и родителя в придачу тоже. Эх, сколько же веков люди не знали, что можно ловить покемонов в храме Соломона, а в Святой Софии Константинополя, где служил Святитель Иоанн Златоуст, устроить перед алтарем рок-концерт полуголых девиц. Эх, темнота, темнота ...

 Отправлено: 04.05.22 14:40. Заголовок: ЛитМир - Электронная Библиотека > Лесков Николай Семенович > Житие одной бабы >

Но за первым же поцелуем его кто-то ударил палкою по голове. Все оглянулись. На полу, возле Григория, стояла маленькая Маша, поднявши высоко над своей головенкой отцовскую палку, и готовилась ударить ею второй раз молодого. Личико ребенка выражало сильное негодование.

У Маши вырвали палку и заставили просить у Григория прощения. Ребенок стоял перед Григорьем и ни за что не хотел сказать: прости меня. Мать ударила Машу рукою, сказала, что высечет ее розгою, поставила в угол и загородила ее тяжелым креслом.

Девочка, впрочем, и не вырывалась из угла; она стояла смирно, надув губенки, и колупала ногтем своего пальчика штукатурку белой стены. Так она стояла долго, пока поезд вышел не только из господского дома, но даже и из людской избы, где все угощались у Костика и Петровны. Тут ничего не произошло выходящего из ряда вон, и сумерками поезд отправился к Прокудину; а Машу мать оставила в наказание без чая и послала спать часом раньше обыкновенного, и в постельке высекла.
У нас от самого Бобова до Липихина матери одна перед другой хвалились, кто своих детей хладнокровнее сечет, и сечь на сон грядущий считалось высоким педагогическим приемом. Ребенок должен был прочесть свои вечерние молитвы, потом его раздевали, клали в кроватку и там секли.
Потом один жидомор помещик, Андреем Михайловичем его звали, выдумал еще такую моду, чтобы сечь детей в кульке. Это так делал он с своими детьми: поднимет ребенку рубашечку на голову, завяжет над головою подольчик и пустит ребенка, а сам сечет, не державши, вдогонку. Это многим нравилось, и многие до сих пор так секут своих детей. Прощение только допускалось в незначительных случаях, и то ребенок, приговоренный отцом или матерью к телесному наказанию розгами без счета, должен был валяться в ногах, просить пощады, а потом нюхать розгу и при всех ее целовать. Дети маленького возраста обыкновенно не соглашаются целовать розги, а только с летами и с образованием входят в сознание необходимости лобызать прутья, припасенные на их тело. Маша была еще мала; чувство у нее преобладало над расчетом, и ее высекли, и она долго за полночь все жалостно всхлипывала во сне и, судорожно вздрагивая, жалась к стенке своей кровати.

 Отправлено: 21.05.22 19:01. Заголовок: В. В. Верещагин

В. В. Верещагин считал своих родителей скорее мягкими. Тем не менее без порки не обходилось:

«Как я уже поминал, по рассказам, совсем маленького, меня иногда посекали и сейчас же вслед за экзекуциею приказывали кричать “ку-ку-реку!”, что я сквозь слезы и исполнял – однако сам я этого положительно не помню. На памяти же моей посекли меня, и кажется изрядно, по следующему обстоятельству: после обеда как-то, когда папаша и мамаша по обыкновению легли отдыхать, я бегал по “каминной” комнате, вкруговую, за старшим братом Николаем и, нагнавши, ткнул его лучиной, что держал в руках, очень неловко, под глаз. Он, в свою очередь, погнался за мной и уже в сердцах ударил по голове платком, на котором навязан был ключ; удар пришелся по темени, мне сделалось больно, я громко заплакал. – Смотрим, спускается сверху папаша, глаза заспанные, сердитые, какие-то металлические, и приказывает обоим идти наверх. Я, как неопытный, пошел сейчас, но Николай хорошо знавший, что это значит, стал в сильном беспокойстве просить извинения: “Папа, простите! я не буду больше!” Помню что, поднимаясь по лестнице и не без тревоги следя за снующим около папашиных ног братом, я думал: чего это он так боится? Дело скоро объяснилось. Наверху, в кабинете, отец положил голову Николая между колен, спустил часть одежонки и, как ни сопротивлялся будущий реформатор русского молочного хозяйства, ему было всыпано порядочное число ударов березовыми прутьями. Я, глядя на расправу, стоял или, вернее, прыгал у печки, плакал, вопил, дух у меня захватывало, я чуть не помешался… Теперь, вспоминая эти поистине ужасные минуты, сознательно говорю, что надобно избегать так позорно наказывать нервных, впечатлительных детей. Положительно не помню, что дальше было, вероятно что-то очень некрасивое, так как я уходил сверху совсем обиженный, в горьких неутешных слезах – мне казалось, что жизнь закрылась для меня, что никто меня больше не любит» (Верещагин, 1895).

 Отправлено: 21.05.22 19:03. Заголовок: воспоминания Скабичевского:

А вот воспоминания Скабичевского:

«Воспитание наше велось, конечно, по ветхозаветной домостроевской рутине, и притом до такой степени спустя рукава, что я не знаю даже, правильно ли употреблять в настоящем случае слово “воспитание” – разве только в том буквальном смысле, что питали нас весьма усердно и обильно. Кроме того, что мы два раза обедали – сначала с матерью, потом с отцом, а затем ужинали, мы не раз в промежутках бегали в кухню за более или менее увесистым ломтем вкусного домашнего ржаного хлеба.

Дирали нас и за уши, и в угол ставили, и на колени, иногда и посекали маленько, – все это, впрочем, в умеренной дозе, не особенно жестоко и больно…

Но худо было то, что наказывали нас совсем зря. Многое, за что действительно стоило бы нас пробрать, сходило нам с рук, зато вдруг набрасывались на нас за такие невинные вещи, которые не требовали ни малейшего наказания. Так, однажды мы забрались в пустую собачью будку в числе пяти или шести детей. Одна девочка разыгрывала роль суки, остальные были ее щенятами. В это время отец и мать возвращались откуда-то домой, и вот видят – лезут из будки один за другим с полдюжины ребят, и мы в том числе, все, конечно, перепачканные, перемазанные. Сейчас же последовала порка – а за что бы, казалось?..» (Скабичевский, 2001).

Гимназической порки пай-мальчик Скабичевский ни разу не удостоился.

«Тем не менее, надо мною вечно висела Дамокловым мечом розга.

Дело в том, что по субботам выдавались воспитанникам билеты, на которых прописывалось, как в течение недели ученик себя вел и учился. Билет подписывался родителями и в понедельник возвращался инспектору. У отца моего было такое условие: каждый раз, как я принесу билет с плохой аттестацией, я должен ожидать розог.

Как ни вредно действие розог на природу ребенка, но весь этот вред не может сравняться с тем гибельно-растлевающим влиянием, какое на меня имело одно только ожидание предстоящей порки.

В самом деле: единицу приходилось иной раз получить не в конце, а в самом начале недели, а таким образом предстояло до субботы мучиться ожиданием расправы. Ничто не радовало, не веселило. С каждым днем страх увеличивался и в субботу принимал характер потрясающей лихорадки. Голова кружилась, и зуб на зуб не попадал. Я не мог ни есть, ни пить. Должно быть, хорош я был по возвращении домой, так как мать при первом же взгляде на меня догадывалась, в чем дело, и начинала уговаривать меня, чтобы я постарался сделать веселое лицо, по крайней мере, пока отец не сядет за обед и не поест супу.

Тщетны были увещания доброй матушки: до веселых ли физиономий мне было, когда у меня дрожала положительно каждая жилочка! Стоило взглянуть на меня отцу, чтобы, в свою очередь, догадаться, что дело неладно.

– А! опять дурной билет в сумке? Ты не хочешь учиться, не хочешь понять, чего стоит мне твоя гимназия! Из последних кишок тянусь, чтобы сделать из тебя человека, а ты ничего этого знать не хочешь, плюешь на все мои заботы о тебе! Лентяишь и балбесничаешь! Нечего теперь нюни-то распускать! Снимай штаны!..

И начиналась расправа» (Там же).

Именно еженедельной порке Скабичевский ретроспективно приписывает все трудности своего переходного возраста, особенно сексуальные переживания. «Розга… еще более разжигала во мне чувственность» (Там же). От полной деградации мальчика спасла любящая мать, которая буквально заставила отца оставить 13-летнего сына в покое.

 Отправлено: 21.05.22 19:04. Заголовок: детство Ивана Сергеевича Тургенева

Во многих семьях телесные наказания детей осуществляли не только и не столько отцы, сколько матери. Таково было детство Ивана Сергеевича Тургенева (см.: Чернов, 2003). Хотя властная и скорая на руку мать по-своему любила его, это не спасало мальчика от частых побоев:

«Драли меня за всякие пустяки чуть не каждый день». «Я родился и вырос в атмосфере, где царили подзатыльники, щипки, колотушки, пощечины и пр. Ненависть к крепостному праву уже тогда жила во мне».

Однажды по наговору сумасбродной гувернантки Ваню подвергли жестокой порке, даже не объяснив, за что: «Сам знаешь, сам знаешь, за что я секу тебя». Перепуганный и оскорбленный мальчик решил бежать из родительского дома, только вмешательство доброго учителя-немца образумило Варвару Петровну. В письме к сыну от 29 мая 1840 г. В. П. Тургенева признает: «когда вы были еще дети, и я вас секла… И всегда кончалось моим обмороком. Один раз, помню, высекла дружка Колю. Ударов 10 дала. Никогда он не кричал и не плакал, еще жалеет меня… Вот я чувствую, что свет темнит. Коля, ангел мой, забыл свою боль и кричит: воды мамаше! Сердечушко, стоит передо мной с голой <ж…>. Ему было 9 лет. После того я его уже не секла».

Еще чаще дворянских детей наказывали наемные воспитатели.

Типичную картину дореформенной усадебной семейной жизни вполне реалистично обрисовал в «Пошехонской старине» (1888) Салтыков-Щедрин:

«Ни отец, ни мать не занимались детьми, почти не знали их. Отец – потому что был устранен от всякого деятельного участия в семейном обиходе; мать – потому что всецело была погружена в процесс благоприобретения. Она являлась между нами только тогда, когда, по жалобе гувернанток, ей приходилось карать. Являлась гневная, неумолимая, с закушенною нижней губою, решительная на руку, злая. Родительской ласки мы не знали, ежели не считать лаской те безнравственные подачки, которые кидались любимчикам, на зависть постылым <…>.

Таким образом, к отцу мы, дети, были совершенно равнодушны, как и все вообще домочадцы, за исключением, быть может, старых слуг, помнивших еще холостые отцовские годы; матушку, напротив, боялись как огня, потому что она являлась последнею карательною инстанцией и притом не смягчала, а, наоборот, всегда усиливала меру наказания.

 Отправлено: 21.05.22 19:17. Заголовок: Князь Вяземский

Вспоминая на склоне лет первые годы своего детства, князь Петр Андреевич Вяземский упоминает дядьку-француза:

«Не знаю, какие были умственные и нравственные качества его, по крайней мере мне памятно, что он не грешил потворством и баловством в отношении к барскому и генерал-губернаторскому сынку. Видно, привилегии аристократии, против которых так вопиют в наше время, не заражали тогда детей своим тлетворным влиянием. Дело в том, что господин Лапьер, не помню именно за что и про что, секал меня бритвенным ремнем. <…> Но я не злопамятен».

Ну а если самому Вяземскому порка не помешала стать достойным человеком, зачем нужны какие-то реформы?

«Признаюсь, не разделяю благородного негодования, которым воспламеняются либералы и педагоги-недотроги при одной мысли об исправительных розгах, употребляемых в детстве. Во-первых, судя по себе и по многим из нашего сеченого поколения, я вовсе не полагаю, чтобы телесные наказания унижали характер и достоинство человека. Все эти филантропические умствования по большей части не что иное, как суемыслие и суесловие. Дело не в наказаниях, а дело в том, чтобы дети и взрослые люди, подвергающиеся наказанию, были убеждены в справедливости наказателя, а не могли приписывать наказание произволу и необдуманной вспыльчивости. Не признаю сечения радикальным пособием для воспитания малолетних: но и отсутствие розог не признаю также радикальным способом для нравственного образования и посеяния в детях благородных чувств. Эти благородные чувства могут быть равно посеяны и с розгами, и без розог. Но при нашем, отчасти при материальном сложении, страх физической боли, особенно в детстве, имеет, без сомнения, значение свое. К тому же, разве одни розги принадлежат к телесному наказанию? Разве посадить ребенка или взрослого человека на хлеб и на воду не есть также телесное наказание? А запереть провинившегося в школьный карцер или в городскую тюрьму не то же телесное наказание? А заставить ленивого и небрежного ученика написать в рекреационные часы несколько страниц склонений или спряжений – неужели и это духовное, а не прямо телесное и физическое наказание? При нашей немощи, при погрешностях и пороках, которым зародыш находится и в детстве, при страстных и преступных увлечениях, которым подвержена человеческая природа, нам нужен тем или другим способом действительный, воздерживающий нас страх. Этот необходимый внутренний нравственный балласт ныне многие хотят бросить за борт» (Вяземский, 1999).

Процитированная заметка датирована 1865 годом, тирада Вяземского явно направлена против гимназической реформы Александра II.

 Отправлено: 21.05.22 19:40. Заголовок: Николай Иванович Пирогов

В преддверии отмены крепостного права телесные наказания в школе тоже стали предметом общественного обсуждения. Начало широкой дискуссии положила статья великого хирурга и одновременно видного деятеля народного образования (некоторое время он был даже попечителем сначала Одесского, а затем Киевского учебного округа) Николая Ивановича Пирогова (1810–1881).
В статье «Нужно ли сечь детей, и сечь в присутствии других детей?» (1858) Пирогов горячо доказывал, что применение розог антипедагогично, телесные наказания уничтожают в ребенке стыд, развращают детей и должны быть отменены.

Из собранных по заданию Пирогова данных вытекало, что порки, с одной стороны, массовы (в Киевском учебном округе в 1857–1859 гг. розгам подверглись от 13 до 27 процентов всех гимназистов), а с другой – применяются весьма избирательно, в зависимости от личного усмотрения директоров гимназий.
Так, в 1858 г. в 11 гимназиях из 4 108 учеников было высечено 560, то есть каждый седьмой, а из 600 учеников одной житомирской гимназии порке подверглись 220 – почти половина!

Пирогов хотел с этой системой покончить, но для Александра II и для русского общества в целом взгляды Пирогова были слишком радикальными. Это побуждает его к сдержанности.
В циркуляре «Основные начала правил о поступках и наказаниях учеников гимназий Киевского учебного округа» (1859), принципиально осуждая розгу, Пирогов, тем не менее, считает невозможным полностью обойтись без нее и лишь советует применять ее в гимназиях нечасто, причем в каждом отдельном случае – только по постановлению педагогического совета. Речь идет не об отмене телесных наказаний как таковых, а всего лишь об упорядочении их применения и об ограничении учительского произвола:

«Опытом дознано, что уменьшение числа преступлений в обществе и улучшение нравственности зависит не столько от строгости наказаний, сколько от распространения убеждения, что ни одно преступление не останется неоткрытым и безнаказанным. Это же убеждение должно стараться распространить и между учащимися и доказывать им его на деле. Имея это в виду, предлагаемые здесь правила о проступках и наказаниях и определяют только для немногих, исключительных случаев строгие телесные наказания. Известно, что как бы наказание ни было жестоко и унизительно, к нему можно привыкнуть. Человек приучится хладнокровно смотреть и на смертную казнь. Так и розга, часто употребляемая, теряет свое нравственно-исправительное действие. Поэтому гораздо надежнее и несравненно сообразнее с правилами благоразумной педагогики принять в основание не строгость, а соответственность наказания с характером проступка. Идеал справедливого наказания есть тот, чтобы оно проистекало, так сказать, само собою из сущности самого проступка. Розгу из нашего русского воспитания нужно бы было изгнать совершенно. Если для доказательства ее необходимости и пользы приводят в пример воспитание в Англии, то на это нужно заметить, что розга в руках английского педагога имеет совершенно другое значение. Где чувство законности глубоко проникло во все слои общества, там и самые нелепые меры не вредны, потому что они не произвольны. А там, где нужно сначала еще распространить это чувство, розга не годится. Унижая нравственное чувство, заменяя в виновном свободу сознания робким страхом с его обыкновенными спутниками: ложью, хитростью и притворством, розга окончательно разрывает нравственную связь между воспитателем и воспитанником; она и там ненадежна, где еще существуют патриархальные отношения. И если грубое телесное наказание от рук родного отца делается иногда невыносимым, то в воспитании, основанном на административном начале, оно делается унизительным. Но нельзя еще у нас вдруг вывести розги из употребления. Пока сеченные дома дети будут поступать в наши воспитательные учреждения, трудно еще придумать что-нибудь другое для наказания (по крайней мере вначале) в случаях, не терпящих отлагательства. Нам покуда ничего не остается более, как принять за правило: употреблять это средство с крайнею осторожностью и только там, где позорная вина требует быстрого, сильного и мгновенного сотрясения. Но это сотрясение тогда только и может достигнуть своей цели, когда оно будет употреблено редко, но безотлагательно, следуя непосредственно за проступком, очевидность которого не подлежит никакому сомнению».

 Отправлено: 21.05.22 20:08. Заголовок: Добролюбов

Николай Александрович Добролюбов в знаменитой статье «Всероссийские иллюзии, разрушаемые розгами» (1860) подверг позицию Пирогова резкой критике.

«…Что это значит: “нельзя вдруг изгнать розгу”? Какая же тут может быть постепенность? Уменьшать число ударов, что ли? Так ведь тут дело не в числе ударов, а в самом способе наказания. Или вы хотите соблюсти постепенность тем, чтобы не определять розог даже и за некоторые такие случаи, за которые прежде пороли нещадно? Но в определении частных случаев вы должны руководиться уже частными педагогическими соображениями, которые, во всяком случае, должны согласоваться с принятыми в вашем кодексе принципами. Если вы допустили розгу в своем принципе воспитания, то вы тем самым признали уже законность ее как полезной педагогической меры. Значит, вы и должны будете удерживать ее постоянно, покамест не изменится ваш взгляд на сущность самых проступков, признанных, по-вашему, достойными розог… Таким образом, ваше вдруг не имеет никакого практического смысла, потому что ни одна человеческая голова не в состоянии вывести разумной постепенности, которой вы, по-видимому, добиваетесь в отменении розог…»

«Г-н Пирогов утверждает, что поневоле приходится детей, уже сеченных дома, сечь и в гимназии – “по крайней мере вначале”. Из этих слов можно заключить, что розги принимаются в гимназии, собственно, для того, чтобы не слишком резок был переход от жесткого домашнего воспитания к гуманному обращению в гимназии. Сначала мальчика станут посекать понемножку, а потом постепенно будут отставать от этого приятного упражнения… Если бы так – то в таком образе действий была бы еще некоторая последовательность. Но посмотрите в таблицу, и вы увидите совсем не то: каждый мальчик может быть наказан розгами только один раз и затем, после вновь сделанного проступка, увольняется из заведения. Значит, какой же смысл имеет оговорка г. Пирогова, что сечь нужно – по крайней мере вначале? Какие же тут “по крайней мере”, когда положено: высечь раз мальчика, а потом в следующий раз – уже выгнать из заведения? “Вначале” – хорошо начало!

Недурно также и общее определение случаев, когда розга необходима. Она, видите, необходима “в случаях, не терпящих отлагательства, и должна следовать непосредственно за проступком там, где позорная вина требует быстрого, сильного и мгновенного сотрясения”».

Добролюбов язвительно высмеял пироговский циркуляр не только в статье, но и в сатирическом стихотворении «Грустная дума гимназиста лютеранского исповедания и не киевского округа» (1860):

Выхожу задумчиво из класса,

Вкруг меня товарищи бегут;
Жарко спорит их живая масса,
Был ли Лютер гений или плут.
Говорил я нынче очень вольно, —
Горячо отстаивал его…
Что же мне так грустно и так больно?
Жду ли я, боюсь ли я чего?
Нет, не жду я кары гувернера,
И не жаль мне нынешнего дня,
Но хочу я брани и укора,
Я б хотел, чтоб высекли меня!..
Но не тем сечением обычным,
Как секут повсюду дураков,
А другим, какое счел приличным
Николай Иваныч Пирогов;
Я б хотел, чтоб для меня собрался
Весь педагогический совет
И о том чтоб долго препирался, —
Сечь меня за Лютера иль нет;
Чтоб потом, табличку наказаний
Показавши молча на стене,
Дали мне понять без толкований,
Что достоин порки я вполне;
Чтоб узнал об этом попечитель, —
И, лежа под свежею лозой,

Чтоб я знал, что наш руководитель
В этот миг болит о мне душой…

Статья Добролюбова встретила сочувствие у радикальной общественности, подняв частный, хотя и важный, педагогический вопрос на уровень социально-политического разоблачения «всероссийских иллюзий» о возможности либерализации системы образования (и чего бы то ни было другого) без коренных изменений основанного на крепостном праве общественного строя. В «Отчете о следствиях введения по Киевскому учебному округу “Правил о проступках и наказаниях учеников гимназий”» (1861) Пирогов писал, отвечая своим критикам, что хотел «сделать улучшения сейчас, при настоящем порядке вещей» и не мог «иметь в виду никаких радикальных преобразований». Но для консерваторов его позиции все равно были слишком либеральными. 19 февраля 1861 г. вышел манифест об освобождении крестьян, а уже 15 марта 1861 г. Александр II подписал указ об освобождении Пирогова от должности попечителя учебного округа, и никакого другого назначения Николай Иванович не получил.

 Отправлено: 22.05.22 01:58. Заголовок: Алекс Новиков пишет:..

Алекс Новиков пишет:

цитата:

уже 15 марта 1861 г. Александр II подписал указ об освобождении Пирогова от должности попечителя учебного округа,

Тем не менее уже в 1864 г т.н. в учебных заведениях были запрещены официально, что в гимназиях, что в кадетских корпусах, что в реальных училищах, что в ЦПШ ... Естественно они встречались, т к. просто взять и отменить что-то не просто, а уж тем более такой инструмент в воспитании ... И Пирогов был далеко не одинок в идее постепенности, взять того же Ушинского ...

 Отправлено: 11.07.22 22:04. Заголовок: Алекс Новиков пишет:..

Алекс Новиков пишет:

цитата:

Пороть малышню! Однозначно! Как Брюллова в детстве, чтоб оглох от побоев, но стал великим художником! Пороть и точка!

А что было с Брюловым(я к стыду своему не знаю)оглох от порки? Нам на лекции один преподаватель рассказывал нечто подобное про Кутузова М.И. Где он взял это не знаю-даже ребята, которые занимались этим периодом, не смогли назвать источник. Но по словам преподавателя: Кутузов в кадетском возрасте(в младших классах, скажем так)был вороватым мальчиком. Воровал у товарищей пирожки и прочую снедь, пока офицер-воспитатель не занялся этим... За очередную пролелку с пирожками Мишенька Кутузов-именно так назвал его тот кандидат наук-был высечен розгами и поставлен под ружьё. Как он стоял под ружьём вообще не представляю-маленький же совсем, но как нам сказали, воровать перестал.
Р. S.
Извиняюсь за неудачную, обрывочную цитату выше.

 Отправлено: 12.07.22 07:30. Заголовок: Эрнест пишет: поста..

Эрнест пишет:

цитата:

поставлен под ружьё

В старых кадетских корпусах такое наказание практиковалось лет с 10. Бывали случаи, что дети падали в обморок ...
Ну а порка кадетов была более чем регулярным наказанием и далеко не только за мелкое бытовое воровство ...

 Отправлено: 14.07.22 22:59. Заголовок: «Редкий день проходил без розог».

«Редкий день проходил без розог». Какой была мать Тургенева, ставшая прототипом помещицы из «Муму»

Анастасия Волоснова

Архетип «Салтычихи» — дикой помещицы, которая сживает со свету крепостных и не даёт жизни домашним — можно встретить не только в художественной, но и в биографической литературе. А мать Тургенева Варвара Петровна появилась и там, и там: о ее тяжелом характере в воспоминаниях писали современники, а сам Тургенев именно с нее списал сварливую помещицу из «Муму».

«Драли меня за всякие пустяки»

«Редкий день проходил без розог; когда я отваживался спросить, за что меня наказали, мать категорически заявляла: «Тебе лучше знать, догадайся сам» — так начинается самое известное воспоминание автора «Записок охотника» о своей матери.

Богатая деспотичная помещица — совершенно литературный, хрестоматийный образ, который однако же пришёл на страницы художественных произведений из реальной жизни. Варвара Петровна Тургенева была именно такой. Властная, импульсивная, она держала в кулаке и крепостных, и семью. «Драли меня за всякие пустяки, — вспоминал Тургенев, — чуть ли не каждый день».

И каждый день преподносил сюрпризы: никто не знал, чего ждать от Варвары Петровны здесь и сейчас. Она бывала нежной и заботливой матерью, внимательной — но потом легко срывалась на двоих сыновей и дочь из-за мелочей и сурово наказывала. «Мне нечем помянуть моего детства. Ни одного светлого воспоминания, — это тоже слова Тургенева. — Матери я боялся как огня. Меня наказывали за всякий пустяк — одним словом, муштровали, как рекрута».

Болезненно гордая и вспыльчивая, Варвара Петровна в гневе была безжалостна. И, кажется, современному психотерапевту не составило бы труда докопаться до причин такой жестокости по отношению даже к собственным детям.

В свои 16 вынуждена была бежать

Отец Варвары скончался ещё до её появления на свет, а когда дочка родилась, мать отдала её на воспитание тёткам, где та и прожила до 8 лет. Когда мать Варвары снова вышла замуж, на этот раз за помещика Сомова, Варвара вернулась в родную семью, которая обосновалась в сельце Холодове Кромского уезда Орловской губернии. Только радости от этого было мало.

Приёмный отец оказался домашним тираном, пил, падчерицу невзлюбил, бил. Мать Варвары умерла через 8 лет, и после её смерти Сомов не нашел ничего лучше, как свататься к падчерице. В свои 16 Варвара была вынуждена бежать из дома — благо было куда. Девушку приютил дядя Иван Иванович Лутовинов, который жил в тех же краях, в Орловской губернии, в усадьбе Спасское. Старик, увы, тоже не отличался добрым нравом, но с ним Варвара хотя бы могла уживаться, пусть и практически взаперти, пусть и под жёстким контролем.

Так, под гиперопекой дяди, она прожила до 28 лет — без собственной семьи, без близких друзей. А после его смерти, внезапно для себя, стала одной из самых богатых помещиц в округе — а значит, и завидной невестой. По наследству ей перешли сразу несколько имений, тысячи десятин земли и тысячи душ крепостных.

Но всё пережитое не помогло ей в итоге жить спокойно и счастливо: в людей она не верила, характер имела скверный, сердце её было ожесточено.

«Женился на ней по расчёту»

Замужество Варвары Лутовиновой началось со сделки. В её поместье заехал Сергей Николаевич Тургенев — офицер, закупщик лошадей для армии. Собственно, интересовали его в первую очередь конюшни богатой помещицы — с деловых разговоров и началось их знакомство.

По рассказам окружения, у Варвары были «мужские» (по тем временам) привычки: она любила играть в бильярд, стрелять из ружья. Внешность у неё была не то чтобы привлекательная. «На её некрасивом лице с массивным подбородком и носом с широкими ноздрями оставались следы оспы» — так описывал её в биографии Тургенева французский беллетрист и популяризатор русской культуры Анри Труайя. Всё это, конечно, ничего не значит, и чувствам не прикажешь. Но тот факт, что Сергей Тургенев был на десять лет моложе помещицы и не то чтобы богат, многих заставил думать, что их брак стал следствием корыстных устремлений жениха.

Свадьбу сыграли 14 января 1816 года. «Мой отец, человек ещё молодой и очень красивый, женился на ней по расчёту: она была старше его десятью годами. Матушка моя вела печальную жизнь: беспрестанно волновалась, ревновала», — рассказывает герой повести Тургенева «Первая любовь». И легко догадаться, насколько автобиографичны эти строки.

Сначала семья поселилась в собственном доме в Орле, где в 1816 году родился мальчик Коля, а затем, в 1818-м, — Ваня, будущий писатель. Но большую часть времени Тургеневы в итоге жили в имении Спасском-Лутовинове. Жили долго, но не очень счастливо.

«После долгих страданий и продолжительной неволи сознание собственной силы развило в Варваре Петровне тот эгоизм и жажду власти, которые так многих из окружавших её заставляли страдать», — вспоминала Варвара Житова, внебрачная дочь Тургеневой. Помещица родила девочку в 1833 году от семейного врача Андрея Берса, с которым изменила мужу в отместку за его частые любовные похождения.

«У меня хранятся все её письма, наполненные самыми горячими выражениями любви и заботы обо мне, — писала дочь Тургеневой в мемуарах. — Самая нежная мать не могла бы сильнее выразить любви своей к родной дочери. И со всем тем она и меня мучила, и мучила так же, как и всех, кто был близок к ней».

«Хочу — казню, хочу — милую»

Варвара Петровна лично управляла усадьбой, при ней Спасское строилось, ширилось. В доме она держала многочисленную прислугу, до 40 человек, на каждого из которых наводила страх. Но больше всего доставалось даже не домашним, а дворовым: их постоянно секли розгами, отправляли на работы в дальние угодья, отрывая от семей.

По воспоминаниям детей, одно из любимых изречений Варвары Петровны — «хочу — казню, хочу — милую». Она была своевольной и жутко требовательной: в её доме всё было расписано по часам, и даже голуби, которых она держала и в Спасском, и в Москве, знали свое время: ровно в полдень они слетались за овсом по звону колокольчика. В общем-то, голубей она любила больше, чем людей.

Нередко её просьбы, вернее приказы, звучали как бессмысленные капризы. Так, прочитав однажды, что холера распространяется «по воздуху» (с точки зрения современной медицины это не так), она приказала управляющему: «Устрой для меня что-нибудь такое, чтобы я, гуляя, могла видеть все окружающие меня предметы, но не глотала бы зараженного воздуха!»

Во время поездок по своим владениям помещица окружала себя всеми удобствами: за ее каретой шли кибитки с врачом, прачкой и горничной, поваром и кухней. «При поездках в другие свои имения и в Москву она, кроме экипажей, высылала целый гардеробный фургон, часть которого была занята дворецким со столовыми принадлежностями. Изба, предназначавшаяся для ее обеденного стола или ночлега, предварительно завешивалась вся свежими простынями, расстилались ковры, раскладывался и накрывался походный стол, и сопровождавшие ее девушки обязательно должны были являться к обеду в вырезных платьях с короткими рукавами» — так Афанасий Фет пересказывал воспоминания дяди Ивана Тургенева.

«Ты только веришь в свою власть»

По словам младшей Варвары, тем, кто любил её мать, «доставалось горше всех»: «Можно было думать, что она хотела выместить на других свое несчастное детство, свою подавленную под гнётом семейной обстановки молодость и дать другим испытать те же страдания, какие сама испытала. И как всё это постоянно мучило Ивана Сергеевича!»

Житова вспоминала, что именно Ивану было сложнее всего — из-за его доброго нрава. Бывали времена, когда мать ценила нежность сына, а он просиживал ночи у её постели — как это было в 1837–1838, когда Тургенева болела. «При нём она была совсем иная, и потому в его присутствии всё отдыхало, все жило. Его редких посещений ждали, как блага. При нем мать не только не измышляла какой-нибудь вины за кем-либо, но даже и к настоящей вине относилась снисходительнее; она добродушествовала как бы ради того, чтобы заметить выражение удовольствия на лице сына», — вспоминала Житова.

Но все эти моменты снисхождения оканчивались приступами гнева. И чем старше и самостоятельнее становился сын, тем стремительнее ухудшались его отношения с матерью. Варвара Петровна была разочарована тем, что Иван увлекся литературой, а его брат Николай ушёл с государственной службы. Боясь потерять власть над сыновьями, она отказывалась давать им в распоряжение даже малую часть своих владений.

После одной из ссор, по воспоминаниям Житовой, писатель буквально кричал: «Мы были тебе всегда почтительными сыновьями, а у тебя в нас веры нет, да и ни в кого и ни во что в тебе веры нет. Ты только веришь в свою власть. А что она тебе дала? Право мучить всех».

«Скупая и скучающая старость»

Смерть матери как бы дала Тургеневу моральное право перенести этот до токсичности яркий образ на страницы своих сочинений. Так, в рассказе «Собственная господская контора» есть явный намёк на то, что его мать правила «подданными» на манер самодержавной государыни: каждое утро дворовые разных должностей должны были приходить к ней с докладом.

Варварой Петровной вдохновлен и типаж бабушки из «Пунина и Бабурина», и, конечно, образ помещицы в «Муму»: «В доме не очень-то любили, когда на барыню находил весёлый час, потому что, во-первых, она тогда требовала от всех немедленного и полного сочувствия и сердилась, если у кого-нибудь лицо не сияло удовольствием, а во-вторых, эти вспышки у неё продолжались недолго и обыкновенно заменялись мрачным и кислым расположением духа…»

И далее: «Она выезжала редко и уединённо доживала последние годы своей скупой и скучающей старости. День её, нерадостный и ненастный, давно прошёл; но и вечер её был чернее ночи».

Умерла Варвара Петровна в ноябре 1850-го, в Москве, в доме на Остоженке. Ей было 63.

 Отправлено: 15.07.22 13:16. Заголовок: Ужасная история!

Ужасная история!
Помню, как рыдала в детстве над участью Муму

 Отправлено: 30.08.22 01:07. Заголовок: Элла пишет: В инсти..

Элла пишет:

цитата:

В институтах благородных девиц девочек вообще не пороли. Наказывали например, тем, что снимали фартук, и девочка на занятиях была без фартука среди остальных, одетых по форме. Ну и другие наказания в том же духе. И ничего, воспитывались как-то. Без порки.

В институтах благородных девиц правила неоднократно менялись. В определённый период (при императрице Марии Фёдоровне) были и розги. Этот вопрос рассмотрен в докторской диссертации Пономарёвой В.В. «Закрытые женские институты Российской империи (1764–1855). Начало формирования отечественной системы женского образования» (защищена в МГУ 25 апреля 2022 года), стр. 259-260.
ссылка (трёхзначные числа - ссылки на источники по списку литературы, имеющемуся в диссертации)

цитата:

Тем не менее, телесные наказания практиковались не только в Воспитательных домах и кадетских корпусах, но и в женских институтах, где они, впрочем, были событием чрезвычайным. В инструкции 1798 г. Сиротского (будущего Мариинского) института императрица писала, что без позволения главной надзирательницы (впоследствии — начальницы) никто не имеет права «телесно наказывать воспитанниц» [682]. Сохранилось указание историографа Мариинского института, что «телесные наказания существовали во всех институтах». Из донесения начальницы Воспитательного общества 1809 г. следует, что «за выдающиеся проступки, как побег из заведения» провинившуюся секли публично, «со всевозможною торжественностью». Но императрица рассматривала такие происшествия как «нежелательные» [683]. Она писала начальнице московского Александровского института Е.Е. Меллард: «я желаю и надеюсь, что кротость и материнская любовь соединены будут с строгостию и справедливостию, и потому таковые телесные наказания редко будут нужны». Е.И. Лихачева добавляет: «по всей вероятности, даже сечение розгами в институтах было допущено императрицей отчасти и потому, что за розги открыто высказывались как воспитатели, так и сами родители; телесные наказания розгами применялись и в казенных мужских учебных заведениях, и в частных пансионах» [684]. Дольше нарушения гуманных заветов Бецкого допускались в институтах для «мещанок» и Павловском институте, испытывавшем «на себе влияние военной системы воспитания» [685]. Достоверных сведений о порке в позднейшее время почти нет. В архивах нам встретилось единственное упоминание о телесном наказании — в 1872 г. в Орловском институте, когда из двух провинившихся девочек одну исключили, а другую подвергли порке, поскольку ее нельзя было исключить ввиду полного сиротства. В уставах новых институтов появляются прямые указания на воспрещение телесных наказаний [686].

 Отправлено: 30.08.22 08:03. Заголовок: за выдающиеся просту..

цитата:

за выдающиеся проступки, как побег из заведения» провинившуюся секли публично, «со всевозможною торжественностью»

Представление о том, что подразумевается в этой цитате под сечением «со всевозможною торжественностью», можно почерпнуть из книги «Дети Солнцевых» Кондрашовой Е.Н., которая училась в Павловском институте. Можно предположить, что в разных институтах подобные мероприятия происходили примерно единообразно. Привожу скан из книги, содержащий описание порки, выложенный одним из участников обсуждения проблемы розог в иститутах (ссылка):

 Отправлено: 30.08.22 08:18. Заголовок: Если не ошибаюсь, во..

Если не ошибаюсь, возраст героини произведения, которую секли, - 13 лет. В цитированной выше диссертации ничего не говорится о каких-либо возрастных ограничениях при назначении порки в качестве наказания. Это должно означать, что высечены могли быть (в том числе «торжественно») воспитанницы всех возрастов, то есть в то время - от 8-9 лет до 17-18 лет.

 Отправлено: 30.08.22 08:34. Заголовок: Инструмент, использо..

Инструмент, использованный для наказания, описан как «пучок длинных прутьев». Не очевидно, имелись ли в виду берёзовые розги, или же несколько прямых розог, связанных между собой.
Во всяком случае, розги охарактеризованы как длинные. Опять же нельзя сказать однозначно, какая длина имелась в виду, но я полагаю, что если бы длина была скажем 60 см или около того, то слово «длинные» не было бы употреблено. Скорее, что-то в диапазоне от 90 см до 1 метра. То есть инструмент в любом случае весьма серьёзный. Соответственно, и порка таким инструментом не могла быть лёгкой, даже с учётом, что секла девушка-горничная.

 Отправлено: 30.08.22 08:58. Заголовок: Биофизик Биофизик ..

Биофизик

Биофизик пишет:

цитата:

Соответственно, и порка таким инструментом не могла быть лёгкой, даже с учётом, что секла девушка-горничная.

А есть описание самой порки из этой книги (этого случая)? Чтобы сложилось окончательное впечатление насколько строго секли девиц в институте благородных девиц?

 Отправлено: 30.08.22 12:23. Заголовок: Виктория пишет: А е..

Виктория пишет:

цитата:

А есть описание самой порки из этой книги (этого случая)?

В смысле, описание в каком-то другом источнике? Другие описания порки в институтах благородных девиц мне не известны. Но описание в книге Кондрашовой и так достаточно подробно (см. скан выше). Со скидкой на то, что секли по-видимому не её саму, но вряд ли она это сфантазировала. Я думаю, можно верить, что она в самом деле была очевидцем этой порки, и точно описала всё, что видела. Она не описала ощущения наказанной, что понятно (возможно, её и дома-то в семье не секли, мы не знаем). Ну и не указала точные параметры розог (длину в сантиметрах, толщину в миллиметрах, число прутьев, и видовую принадлежность растения, из которого они изготовлены). Хотя, к примеру, Гиляровский всё это указывал в своём описании порки солдата. Но не будем строго судить за это Елизавету Николаевну. Мысли её были заняты, по-видимому, не оценкой параметров розог, а страхом, как бы самой не пришлось перед всеми раздеться, лечь на лавку и оценить свойства розог не на вид, а собственной девичьей кожей.

 Отправлено: 30.08.22 22:47. Заголовок: У Куприна если не ош..

У Куприна если не ошибаюсь есть рассказ о детях, воспитанниках сиротского института (причем не для простолюдинов), там правда выпороли мальчика 11 лет за то, что он передал записку девочке (детская влюбленность), ну и получил 25 розог на кровати в спальне, влюбленности как небывало ...

 Отправлено: 31.08.22 00:25. Заголовок: Sakh пишет: У Купри..

Sakh пишет:

цитата:

У Куприна если не ошибаюсь есть рассказ о детях, воспитанниках сиротского института

У Куприна, при всём уважении, непонятны источники информации. А Кондрашова училась в Павловском институте в то время, когда там применялись розги. Поэтому ей больше доверия.

 Отправлено: 01.09.22 00:10. Заголовок: Биофизик пишет: неп..

Биофизик пишет:

цитата:

непонятны источники информации

Ну так он и писатель, человек который умеет собирать информацию.
А данный сюжет, если он не придуман на все 100% вполне мог быть и в его жизни, сам он обучался в кадетском, потом юнкерском училище, в кадетское училище принимали в т.ч. и выпускников сиротского заведения, только конечно успешно сдавших вступительные экзамены и физически здоровых, так что кто-то из ребят мог рассказать истории о себе или знакомых ...

 Отправлено: 01.09.22 12:30. Заголовок: Биофизик пишет: В с..

Биофизик пишет:

цитата:

В смысле, описание в каком-то другом источнике? Другие описания порки в институтах благородных девиц мне не известны.

Елизавета Водовозова "На заре жизни". Во второй части книги автор рассказывает о своей учёбе в Смольным Институте Благородных девиц. Книгу можно было найти в интернете. Также в интернете находила книгу "Институтки. Воспоминания воспитанниц институтов благородных девиц. Серия "Россия в мемориалах". В этой книге была и вторая часть книги Елизаветы Водовозовой. Также есть книга Надежды Лухмановой "Институтки. Тайны жизни воспитанниц". Автор как раз обучалась в Павловском институте благородных девиц. Я, правда, читала книгу Лухмановой "Девочки". Эту книгу любила сводная старшая сестра Марины Цветаевой Валерия, потом эта книга перешла к самой Марине. И, конечно, есть книга скандально известной Лидии Чарской "Записки институтки". Лидия Чарская также обучалась в Павловском институте благородных девиц. Читать эти книги интересно, особенно девочкам. Вот только о порке там ничего нет.
Я сама выписала книгу из серии "Россия в мемориалах" "Епархиалки. Воспоминания воспитанниц женских епархиальных училищ". Но там тоже ничего не написано о порке воспитанниц таких училищ. Вот воспитанниц сиротских приютов- да, наказывали так, секли розгами. Читала об этом в книге, но автора и названия не помню. И рассказ Куприна о его детстве читала, названия тоже не помню. Мать Куприна овдовела и вынуждена была отдать сына на воспитание в один из приютов, причём семья была из дворян. Там действительно высекли будущего писателя по решению педагогического совета. Но и поступок был довольно вызывающим, как я помню.

 Отправлено: 01.09.22 18:32. Заголовок: Элла пишет: Вот тол..

Элла пишет:

цитата:

Вот только о порке там ничего нет.

Согласно докторской диссертации, цитированной выше, розги в институтах вводились в период императрицы Марии Фёдоровны (надо будет уточнить даты) и были редким событием, но в Павловском институте и институтах для мещанок сохранялись дольше (последняя известная порка датирована 1872 годом).

 Отправлено: 01.09.22 23:40. Заголовок: Как я читала, в край..

Как я читала, в крайних случаях провинившихся исключали из института. Исключить из института собирались и Елизавету Водовозову, тогда Цевловскую, якобы за аморальное поведение. Дело было так. У неё оставалось два брата, Захар и Андрей. Захар часто приходил в институт проведать сестру, и его там знали. Андрей же был отдан в закрытое учебное заведение и Елизавета не видела его несколько лет. И вот как-то на свидание с сестрой Захар пришёл с молодым военным и представил его сестре как своего товарища. Елизавета сделала реверанс, а военный ей сказал: "Ты не узнаёшь меня, сестрёнка?". Тогда Елизавета узнала своего брата и кинулась его обнимать. Ну тут и вышел скандал, и дело шло к отчислению. Но всё-таки не отчислили.

 Отправлено: 02.09.22 01:19. Заголовок: Элла пишет: Как я ч..

Элла пишет:

цитата:

Как я читала, в крайних случаях провинившихся исключали из института. Исключить из института собирались и Елизавету Водовозову

Водовозова училась в Смольном, уже после отмены там розог, хотя в Павловском они оставались. Чарская училась в Павловском, но ещё позже, когда там тоже уже не секли.

 Отправлено: 02.09.22 07:45. Заголовок: У Н.А. Лухмановой ес..

У Н.А. Лухмановой есть упоминания о домашних (материнских) наказаниях розгами (в книге «Институтки. Тайны жизни воспитанниц»)

цитата:

Она [бабушка] всегда осуждала мою мать за чересчур модные наряды, в которых нас водили, и за розги, составляющие один из принципов нашего воспитания. Дни, когда меня отпускали к бабушке, были днями веселых праздников ...

 Отправлено: 02.09.22 07:54. Заголовок: У Е.Н. Водовозовой (..

У Е.Н. Водовозовой («Дневники смолянки. Воспоминания об институтских нравах» ссылка) есть указание на то, что розги применялись в Смольном ранее, до её обучения там:

цитата:

высечь розгами, как это бывало раньше, в мое время не практиковалось даже и в младшем классе

 Отправлено: 02.09.22 15:21. Заголовок: Элла пишет: Вот вос..

Элла пишет:

цитата:

Вот воспитанниц сиротских приютов- да, наказывали так, секли розгами.

Опять же не позже средины 60-х, начала 70-х годов 19 в. Из художественных произведений вспоминается Станюкович, был у него рассказ про мальчишку, который жил у "дядьки", у которого было несколько таких сирот, после того как полиция накрыла данный притон, мальчишка, который попал к обедневшему дворянину, с ним ходили навещали в детский приют его подружку, так вот и тогда уже их не пороли, а максимум закрывали в темном помещении ...

 Отправлено: 02.09.22 17:09. Заголовок: Sakh пишет: Из худ..

Sakh пишет:

цитата:

Из художественных произведений вспоминается Станюкович, был у него рассказ про мальчишку, который жил у "дядьки", у которого было несколько таких сирот, после того как полиция накрыла данный притон, мальчишка, который попал к обедневшему дворянину

К.М.Станюкович "История одной жизни"

 Отправлено: 02.09.22 20:11. Заголовок: С. Д. Xвощинская Вос..

С. Д. Xвощинская Воспоминания институтской жизни (ссылка)

Речь идёт о Екатерининском институте в Москве, около 1840-х годов.

цитата:

нет, эта еда -- неудержимая зараза, страсть, против которой бессильны даже угрозы розог...

- значит, угроза розог в принципе существовала.

цитата:

Мы, маленькие, еще не понимали магического слова: "скоро быть большой". Заплесть волосы в одну косу, знать две косички только как наказание, выйдти из morveuses, не знать презренного угла, угрозы розгой (впрочем, никогда невиданной),-- да тут поднимешься на три аршина! Как с такой высоты смотреть на крошечный мирок, где девчонкам шьют платья нарост, со складочкой, где непокорные ноги топчут башмаки набок, а удлиняющиеся руки то и дело требуют новых холщевых перчаток?.. Взрослые девицы поселили в нас, наконец, должный страх и уважение.

Здесь говорится о преимуществах взросления, и одно из них - "не знать угрозы розгой", то есть девушек старшего возраста в это время в этом институте не секли. Впрочем, уточнение "никогда невиданной" означает, что и младших тоже уже фактически не секли, хотя угроза как таковая сохранялась, официально от розог ещё не отказались.

 Отправлено: 04.09.22 04:00. Заголовок: Биофизик пишет: дев..

Биофизик пишет:

цитата:

девушек старшего возраста в это время в этом институте не секли

Так в это же время в гимназиях тоже после 3 класса не положено было пороть, т е после 14 лет если и наказывали, то исключением из учебного заведения ...

 Отправлено: 08.12.22 17:09. Заголовок: Биофизик пишет: Б..

Биофизик пишет:

цитата:

Если не ошибаюсь, возраст героини произведения, которую секли, - 13 лет.

Да нет, ей было всего 7 лет

 Отправлено: 08.12.22 17:22. Заголовок: Биофизик пишет: В с..

Биофизик пишет:

цитата:

В смысле, описание в каком-то другом источнике? Другие описания порки в институтах благородных девиц мне не известны

Вот ещё эпизод из рассказа Ольги Форш "Своим умом", правда не состоявшийся
https://static.diary.ru/userdir/1/0/7/0/1070951/82192723.jpg
https://static.diary.ru/userdir/1/0/7/0/1070951/82192725.jpg

 Отправлено: 11.12.22 08:37. Заголовок: Рассел пишет: не со..

Рассел пишет:

цитата:

не состоявшийся

Классика воспитания, сломать морально, сделать "как все", ... Девочка не героиня, и угроза розгой испугало ее, заставило не упорствовать перед педагогами ...

 Отправлено: 12.12.22 21:27. Заголовок: Графиня Суворочка

Когда-то я читал в форуме на соколах что дочь Суворова наказывали розгами в пансионе, где она училась до поступления в Смольный институт. Интересно бы об этом узнать подробнее. Кстати писал об этом кажется уважаемы создатель данной темы Новиков

 Отправлено: 21.12.22 16:34. Заголовок: Sakh пишет: Вот ..

Sakh пишет:
[quote]`

Вот ещё отрывок где девочку сломали, правда здесь одной угрозой не обошлось
С первых же дней дело пошло дурно. Малютка скучала и уставала долго сидеть на одном месте, работа валилась у неё из рук, ей неудержимо хотелось побегать, покричать, а Марья Семеновна немедля стала приучать ее к труду и послушанию своими обычными средствами. Первые наказания не смирили Анну, не внушили ей благодетельного страха к начальству: они только злили ее, вызывали на упорство. Она прямо отказалась становиться на колени; когда ее оставили без обеда, она принялась топать ногами и кричать страшнейшим образом, когда Марья Семеновна ударила ее, она сердито засверкала глазами и сама замахнулась на нее сжатым кулачком. Наказание розгами редко применялось в приюте, и то в особенных случаях. Решили, что только этим средством можно смирить необузданную девочку. Анну высекли, высекли так больно, что она захворала и затем поняла необходимость послушания. Она перестала кричать, перестала замахиваться на Марью Семеновну, она по первому приказанию становилась и в угол носом к стене, и на средину класса, и на колени, но это не сделало ее ни трудолюбивее, ни, главное, добрее. Она пользовалась всяким удобным и неудобным случаем, чтобы увильнуть от работы и, не смея открыто восставать против начальниц, в душе ненавидела их сильнейшим образом.

 Отправлено: 24.12.22 00:09. Заголовок: Рассел пишет: Наказ..

Рассел пишет:

цитата:

Наказание розгами редко применялось в приюте, и то в особенных случаях.

Вот это основной момент, редко и только в особых случаях ... Вообще приютская, интернатовская, детдомовская система воспитания сама по себе ломает ребенка ... Но с другой стороны воспитатель тоже не всесилен, у него под надзором 15-20-30 ребятишек, у тут 1-2, хорошо если только они, регулярно нарушают порядок (словесные наказания и постановка в угол бывает не приносят результата), ранее сажали в карцер, потом и этого не стало, лишить чего-то ребенка очень сложно, особенно если у него ничего и нет, а нарушения и непослушания продолжаются, да и воспитатель часто до уровня Макаренко не дотягивает :( и тогда ребенка "ломают", чтобы был как все, не доставлял особых проблем и т д.

 Отправлено: 14.01.23 16:59. Заголовок: Роль семейных, культуральных и социальных факторов.

Роль семейных, культуральных и социальных факторов в различных странах Европы.
В Евыропе развитию реакции на порку могут предрасполагать семейные, социально-экономические и культуральные факторы, пережитые в прошлом жизненные события, а также особенности личности ребенка.
В частности, специальный опросы в разных странах показали, что если родителей телесно наказывали в тетстве, то они чаще используют порку для своих детей. В таких «болевых семьях», к в нескольких поколениях может формироваться специфическая модель воспитания и реагирования на боль. У детей, родители которых часто жаловались на порку, чаще, чем в «неболевых» семьях, возникали различные эпизоды, связанные с психологической реакцией на порку: от полной покорности до суицида.
Кроме того, дети, как правило, перенимали болевое поведение своих родителей. Доказано, что в семье, где один из супругов проявляет строгость, вероятность возникновения у второго супруга копирования поведения выше, чем в обычных семьях.
Показано также, что чем ниже культурный и интеллектуальный уровень семьи, тем выше вероятность порки в воспитании летей.
Все эти факты подтверждают важную роль семейных, культуролальных и социальных факторов в воспитании.

 Отправлено: 20.04.23 23:17. Заголовок: Французский художник..

Французский художник XVIII века изобразил школьную сцену

 Отправлено: 23.04.23 02:57. Заголовок: Рассел пишет: школь..

Рассел пишет:

цитата:

школьную сцену

Скорее гувернер, детки прямо ещё дошкольного возраста ... Но это не исключало, что он занимался с ними обучением грамоте ...

 Отправлено: 23.04.23 15:50. Заголовок: Насколько я знаю, де..

Насколько я знаю, девочкам вроде бы всегда Брали женщину гувернантку

 Отправлено: 23.04.23 15:59. Заголовок: Sakh пишет: " ..

Меня больше удивляет вот эта картина современника буше Жана лепрнса бомонда. По-моему здесь дети выглядят явно как дошкольники, а между тем она называется "школьная учительница"

 Отправлено: 07.06.23 19:47. Заголовок: «Мёртвые души»

«Мёртвые души» — Ноздрёв собирался избить Чичикова, как тут явился полицейский, сообщив, что гостеприимный хозяин «находится под судом до времени окончания решения по случаю нанесения помещику Максимову личной обиды розгами в пьяном виде». А ведь это серьёзный проступок (как в наши дни сказали бы — «беспредел»): дворян не полагалось сечь.