Отправлено: 02.02.22 08:54. Заголовок: Жизнь под розгой (Автор Виктоp Еpмаков)

Жизнь под розгой

неизвестные страницы из биографии писателя Ф.Сологуба

Он рано начал писать, но по настоящему знаменитым стал в солидном возрасте, когда молодые и начинающие глядели на него, как на маститого мэтра. Всю жизнь проработав школьным учителем, он вжился в эту роль, строго держал дистанцию и ни с кем не допускал панибратства. В ярком созвездии талантов "Серебряного века" он считался одним из классиков, которому вполне приличествовало читать лекции о путях новой литературы. Несмотря на скандальную славу ряда своих изящных рассказов ("Принцесса поцелуев") и декадентских романов ("Тяжелые сны", "Мелкий бес", "Навьи чары", "Творимая легенда"), где переплетались мистика и эротизм, он был чужд богемной жизни и не давал почвы окололитературным слухам. Впрочем, отсутствие достоверных сведений даже способствовало созданию легенд о его необычайных сексуальных пристрастиях. Будучи из простого рода, он еще в молодости выбрал себе аристократический псевдоним - Федор Сологуб. Правда, с одним "л" - в отличие от настоящего графа-писателя Соллогуба, автора "Тарантаса".

Свою частную жизнь писатель строго оберегал от посторонних вторжений, не откровенничал перед журналистами, а на просьбы издателей давал лишь скупые биографические справки. "Уж мою-то биографию никто не напишет", - заявлял он с уверенностью и удовольствием. Но незадолго до смерти, сломленный трагической гибелью жены, бросившейся в Неву во время приступа психической болезни, Федор Кузьмич разоткровенничался и поделился кое-какими воспоминаниями о детстве и юности с Ольгой Николаевной Черносвитовой - одной из старших сестер жены. Оставил он также "Канву к биографии" - очень краткие, трудно поддающиеся расшифровке записи и несколько десятков стихов с автобиографическими мотивами.

Федор Кузьмич Тетерников родился в Петербурге в 1863 году. Его отец был крепостным полтавского помещика Иваницкого. Скорее всего - незаконным сыном этого помещика. Барин сначала отдал его учиться портновскому делу, а потом сделал лакеем. После выхода на волю отец писателя перебрался в Петербург и выдержал испытания в Петербургской Ремесленной Управе на звание мастера портновского цеха с правом практиковать изученное им мастерство на законном основании. Отец был чрезвычайно добрым и ласковым человеком, о котором у сына на всю жизнь остались трогательные воспоминания. К сожалению, он умер от чахотки, когда сыну Федору было всего 4 года. Мать Федора Кузьмича - Татьяна Семеновна - была крестьянкой Санкт-Петербургской губернии. После смерти мужа она попробовала зарабатывать на жизнь стиркой, но заказчики платили мало и неаккуратно, так что ей пришлось наняться в прислуги. Она была волевой женщиной и воспитывала сына и дочь в строгости. Природа наделила ее рассудительностью и здравым умом. Хотя она была неграмотна и выучилась читать только лет за пять до смерти, но сын всегда вспоминал ее тепло и говорил, что не встречал другой столь же умной женщины. При всей своей самоотверженности и любви к детям, которым она полностью посвятила свою жизнь, Татьяна Семеновна была требовательна и взыскательна до жестокости. За каждую оплошность, за каждое прегрешение, вольное или невольное, следовало суровое наказание: она ставила детей в угол, на голые колени, била по щекам, отвешивала подзатыльники. В широком ходу были розги. Они назначались за грубость, за непочтение к старшим, за детские шалости, за опоздание в исполнении поручений, за испачканную одежду, за грубые слова, позднее - за истраченные без ее санкции деньги, хотя бы в размере нескольких копеек.

Татьяна Семеновна жила с сыном в Санкт-Петербурге до 1882 года - до окончания Федором Кузьмичом курса в Учительском институте. После этого он был назначен городским учителем в Крестцы Новгородской губернии, откуда в 1885 году переезжает в Великие Луки, а в 1889 году - в Вытегру. В 1892 году он возвращается в Петербург. Все эти годы и до самой своей смерти в 1894 году с ним неотлучно находится Татьяна Семеновна. Она ведет его дом, распоряжается расходами и твердой рукой правит весь домашний уклад. Сын безропотно ей подчиняется и даже не пробует бунтовать, хотя мать обращается с ним - уже чиновником на государственной службе! - как с малолетним мальчишкой. Одно из первых детских воспоминаний: зимой чужому мальчику дал подержать свои рукавички, а тот их украл. За это дома - розги.

Еще одно воспоминание: мальчик Витя сломал ноготь, а Федю почему-то больно высекли. Очевидно, несправедливо сочли виновником. Таких незаслуженных наказаний будет в его жизни много.

В начале 70-х годов семья Тетерниковых снимала квартиру в доме Северова. Об этом периоде в "Канве к биографии" написано; "Розги в доме Северова дважды". Следующим местом жительства стал Прачешный переулок, дом Духовского. Из "Канвы к биографии": "Сады и розги в Прачешном переулке. (...) Розги в доме Духовского, часто. (...) Драка на улице. Не давай сдачи. Высекли. (...) Муки мои при учении грамоты. Крики бабушки. Колени. Мать меня уводит. Сечет.(...) Елена Ивановна привела меня в школу. Дома вечером для острастки порка".

В приходском училище штатный смотритель Иван Иванович Попов постоянно кричал на шалунов: "Всех высеку!" И секли. Не считаясь с тем, разрешено ли это правилами.

Секли не только в приходском, но и в уездном училище: "При первом случае шалости или лени звали родителей, секли и просили и впредь поступать так же. Тогда уже секли без долгих справок. Так было и со мною. Секли часто, за шалости, иногда за неприготовленный урок, за грамматические ошибки, кляксы и пр." Вот типичный пример: "Шалость на улице. (...) Наказание розгами в шинельной, меня и Табунова".

Школа окончена. Уже взрослый юноша поступает в Учительский институт: "Медицинский осмотр. Очень неловко - следы от недавних розог. Впрочем, видел только доктор и очень тактично промолчал".

Через несколько дней мать и бабушка заявились к директору Учительского института Карлу Карловичу Сент-Илеру. Это был известный ученый и педагог, профессор биологии. Они упросили директора, чтобы он... сек Федора Тетерникова розгами. Недавно поступившего воспитанника вызвали к директору, Сент-Илер известил его о родительском прошении и прочел назидательную нотацию.

Просьба матери была уважена: "Несколько раз розги у Сент-Илера. Все три года по несколько раз. Сент-Илер призывал к себе, и меня секли. (...) Последняя порка в Институте после окончания, за пьянство".

Современные исследователи сомневаются в этом рассказе. Розги в Учительском институте?! Не может такого быть! Они ссылаются на то, что подобная мера наказания вообще не была предусмотрена уставом института (самой серьезной мерой порицания было лишение воскресного отпуска домой, а высшим наказанием - исключение из института) и что в сохранившихся дневниках института за 1878-1881 учебные годы в графе "Неисправности воспитанников и наказания" нет ни одного упоминания о розгах, фамилия же Тетерникова встречается всего четыре раза за два года. Такие доводы убедительны только для педантов, понятия не имеющих о российских реалиях. Разумеется, в те годы розги были официально отменены и формально как бы не применялись. Но фактически, как об этом свидетельствуют многие очевидцы, были в большом ходу по всей стране, только, конечно, никому не приходило в голову делать об этом запись в кондуитах! (Невольно на ум приходит аналогия с нынешними отрицателями коррупции, которые с самых высоких трибун заявляют: "Коррупции нет, потому что ни в каких документах взятки не зафиксированы".) Кстати, и нам в "Крутой Мен" часто пишут читатели, которые пытаются "исправить" авторов газеты и сообщают, что в дореволюционных гимназиях розги были отменены еще в XIX-м веке, а в женских гимназиях вообще не применялись. Да, на бумаге все было именно так! И авторы прекрасно осведомлены об этом. Но когда они пишут, что гимназистов и гимназисток секли розгами вплоть до самого 1917 года - это не выдумки, а факты, опирающиеся на свидетельства очевидцев. Разумеется, розги в XX-м веке не были так распространены, как во времена Николая Палкина (Николая I), когда редкий ученик оканчивал школу, ни разу не попробовав "березовой каши". Уже не было публичных сечений в присутствии всего класса или перед строем всей школы, но в директорском кабинете или в дворницкой запросто могли задать жару шалуну или лентяю. Такие факты были сравнительно редкими только потому, что в них не было особой надобности: дома розги широко применялись родителями всех сословий, и гимназическим учителям было достаточно написать родителям записку. Строптивые юнцы и девицы, добросовестно пропаренные горячими родительскими розгами, надолго становились шелковыми.

Короткие заметки Сологуба о школе в Крестцах: "Секли учеников очень часто. Бальзаминов. Бил по щекам. Сек розгами. Ставил на голые колени. Брань".

Александр Николаевич Бальзаминов был учителем-инспектором Крестецкого народного училища Новгородской губернии. По словам Сологуба, "к сечению учеников относился с добродушной похотливостью, но обнаруживать это остерегался: не сразу позволил Цареву высечь сына в училище, и позволил только внизу, не при товарищах. Зато отправлял иногда учеников домой со сторожем и с приказчиком - сечь, причем назначалось и число ударов..."

По дороге в Крестцы прибыв в Новгород, Татьяна Семеновна вместе с сыном отправилась к директору народных училищ, отвесила статскому генералу земной поклон и обратилась с просьбой: разрешить сыну ходить на работу босым (таким простым народным средством она с детства укрепляла его здоровье и одновременно экономила деньги), а за проступки по службе - сечь, как обычного мальчишку, невзирая что учитель. Директор пошел навстречу материнскому желанию, о чем направил соответствующую бумагу Бальзаминову.

Вскоре Бальзаминов и в самом деле высек молодого учителя. Первая порка прошла в кабинете инспектора. Федора Тетерникова вызвали на экзекуцию из переплетной мастерской. Во время порки в кабинет неожиданно вошел Венедиктов. Когда Федор вернулся в мастерскую, все в училище уже знали. Было очень стыдно. Но потом пришлось привыкнуть: Бальзаминов стал ставить на голые колени или сечь учителя прямо в классе, в присутствии учеников. По его команде четверо крепких учеников оголяли учителя, раскладывали на грязном полу между парт, затем двое держали за руки и ноги, а двое с обеих сторон сильно секли гибкими прутьями. Лишь первый раз послышались ехидные смешки и шуточки. Но Бальзаминов так глянул на развеселившихся, что они сразу затихли из опасения самим оказаться через минуту под розгами на полу без штанов. Класс замер, даже сочувствовал: "Сотня розог - это не шутка! Благим матом завоешь!" Что такое розги, ученики Крестцовского училища хорошо знали на своей шкуре.

Учитель постепенно свыкся со своим положением. Разумеется, он сам тоже весьма охотно сек учеников - как в школе, так и тех, кому давал дополнительные уроки дома.

Осенью он вместе с мальчишками совершал ночные набеги по садам за яблоками. Иногда их ловили. Ученикам давали 50 розог. "А уж вам, как учителю, надо сделать уважение. Целую сотню получите!"

Мать тоже секла его дома. Летом часто порка переносилась в сад, в беседку. Тогда крики наказываемого разносились по всей округе. Он бы и хотел сдержаться, да уж очень крепко жалили свежие розги. Чтобы пробрать сына покрепче, мать приглашала сечь его же учеников. Да еще выбирала тех, кого он сам недавно наказал - такие постараются, с удовольствием всыплют за милу душу!

Смешливые соседские девицы изводили молодого учителя вопросами: "Ох, вас и нарумянили! Где продают такие румяна? Вас угостили березовой кашей? Теперь идите к нам пить чай. Мы угостим вареньем и пастилой. Как часто мама вас сечет! Где мама берет розги? В саду или из леса? Что вам милей: розги или крапива? Что ж вы молчите? У вас отнялся язык? Вчера под розгами вы были голосистей!"

Иногда мать не ограничивалась домашней поркой. В 1892 году, уже в Петербурге, она обратилась в полицейский участок. 29-летнего учителя вызвали в полицию. Он так описывает происшедшее: "Полковник. - Мать жалуется. Вас дома секут? - Да. - Придется и здесь пробрать хорошенько. Сотенки полторы. - Ваше... - Молчать! Не мы наказываем, мать. Раздеться догола! Врач. Осмотр. Порка."

В 1894 году Татьяна Семеновна умерла, но устроенный ею домашний порядок стал для Федора Кузьмича настолько привычным, что он позволил своей младшей сестре занять место матери. До 1907 года (то есть до своей смерти) сестра секла брата дома, в дворницкой, в участке. С согласия директора и градоначальника его, уже учителя-инспектора в Андреевском народном училище на Васильевском острове, нередко секли в училище сторожа, чаще всего Василий, иногда с сыном Николаем.

О том, как они жили с женой, горячо любимой Анастасией Николаевной Чеботаревской, писатель воспоминаний не оставил, но по Петербургу ходили слухи, что они подвергают друг друга взаимному сечению. Косвенным подтверждением садомазохистского характера их отношений могут служить следующие стихотворные строки:

Не наряд тебя красит, о нет!
Не ботинки, не модный корсет.
Что корсет? Безобразный обман!
Без него восхитителен стан.
А в ботинке видна ли нога?
Хороша ты, когда ты боса,
И сияет, когда ты нага,
Молодая, живая краса.

Надевай же свой пышный наряд
Для толпы, для чужих и друзей,
Ну, а я, - я, любимая, рад
Непокрытой красою твоей
Любоваться, когда мы одни,
Когда накрепко дверь заперта.
Пусть вино зашипит, загорятся огни,
Засверкает твоя нагота,

И на ложе возлегши с тобой,
Под горячей моею рукой
Я почувствую трепет и зной,
И надменно могу сознавать,
Что я нежить могу и ласкать,
И любовью моей утомить,
И помучить тебя, и побить".

 Отправлено: 02.02.22 14:50. Заголовок: Бурная жизнь, с друг..

Бурная жизнь, с другой стороны, сын матери-одиночки, которая по финансам еле сводила концы с концами сначало оканчивает приходское училище, потом уездное и в итоге учительскую семинарию (единственный путь в то время продолжить образование после школы за счёт бюджета) и мать не забрала его из школы и не отдала работать, при том, что сама была безграмотной ... И сын полностью оправдал ее чаяния, думается не только врождённые задатки, но и немалые усилия на собой ...

 Отправлено: 03.02.22 15:38. Заголовок: Из опыта работы пров..

Из опыта работы провинциальным учителем он вынес ненависть к детям, о которой, в частности, говорил своей поздней любви, поэтессе Елене Данько. Сологуб говорил ей, что дети «развратные злые звереныши», что все дети «и грязны, и вороваты, и ничтожны», что «иметь детей хотят только тупые ограниченные люди».

Наверное, это можно принять и за эпатаж — во всяком случае, многие бывшие ученики оставили о Сологубе воспоминания как о терпеливом, чутком и очень внимательном человеке, да и просто очень хорошем учителе, который способен заражать неподдельным интересом к предмету.
Причем преподавал он математику и даже написал учебник по геометрии ...

 Отправлено: 03.02.22 15:45. Заголовок: "Отношения с мат..

"Отношения с матерью были очень напряженными. Нельзя сказать, что он ее не любил, но там превалировали другие чувства. Она воплощала агрессивную жестокую силу жизни. Он должен был сопротивляться, но был сломлен. Садомазохистский комплекс, который сформировался в детстве из-за жестокости матери, определил и личность Сологуба, и суть его творчества. Критики упрекали писателя в садистических безумствах, особое внимание в статьях уделяли брутальным сценам из его романов и рассказов («при виде розог или побоев герои Сологуба захлебываются от садического восторга»). На самом деле это была сублимация комплекса, который в некотором смысле стал для него источником творчества."

 Отправлено: 03.02.22 15:47. Заголовок: "Один из участни..

"Один из участников прочел доклад о педагогических взглядах Сологуба, он рассказывал в основном о том, как Сологуб обожал детей — настоящий гуманист! Именно так подавалась тема: односторонне, в духе советского стереотипа. Наверное, я повела себя не очень корректно, но решилась процитировать некоторые документы, обнаруженные в архиве. Один из них — тетрадь, где напротив фамилий учеников ясным учительским почерком Сологуба записано, сколько розог получил каждый ученик за месяц. Плюс его замечательный трактат о телесных наказаниях, где он пишет о том, что детей надо сечь везде: в школе, дома, на улице, в участке и т. д. На полях этого трактата маргиналии: «так поступала моя мать», а далее о том, что он испытывал во время сечения и как сечь правильно. Эти примеры произвели эффект разорвавшейся бомбы. Мы можем изобретать разные теории или следовать стереотипам, но иногда одна подпись под документом или исписанный клочок бумаги из архива способны перечеркнуть все наши построения и гипотезы".

 Отправлено: 03.02.22 15:59. Заголовок: Сологуб был жутким п..

Сологуб был жутким педантом, всю жизнь он вел картотеку своих сочинений, с 14 лет! Причем и в алфавите, и в хронологии...
Педант, учитель, садист .... И все в превосходной степени, ярчайший представитель коричневого вектора ...

 Отправлено: 03.02.22 16:36. Заголовок: Я помню эти антресол..

Я помню эти антресоли
В дому, где в Вытегре я жил,
Где, корчась на полу от боли,
Под розгами не раз вопил,
И, воздух ревом оглашая, –
Ах, эта горяча лапша! –
Нагими пятками сверкая,
Такие делал антраша!

Порою свяжут. Распростерто
Нагое тело. Круто мне,
И бьется сонная аорта,
И весь горю я, как в огне.
И как мне часто доставался
Домашних исправлений ад!
Для этого употреблялся
Общедоступный аппарат,
Пук розог. Быстро покрывался
Рубцами обнаженный зад.
Спастись от этих жутких лупок
Не удавалось мне никак.
Что не считалось за проступок!
И мать стегала за пустяк:
Иль слово молвил слишком смело,
Иль слишком долго прогулял,
Иль вымыл пол не слишком бело,
Или копейку потерял,
Или замешкал с самоваром,
Иль сахар позабыл подать,
Иль подал самовар с угаром,
Иль шарик хлебный начал мять,
Или, мостков не вверясь дырам,
Осенним мокрым вечерком
По ученическим квартирам
Не прогулялся босиком,
Иль, на уроки отправляясь,
Обуться рано поспешил,
Или с уроков возвращаясь,
Штаны по лужам замочил,
Иль что-нибудь неосторожно
Разбил, запачкал, уронил, –
Прощать, казалось, невозможно,
За все я больно сечен был.
Недолог был поток нотаций,
И суд был строг и очень скор;
Приговорив, без апелляций,
Без проволочек,без касаций
Исполнит мама приговор:
Сперва ручные аргументы
Придется воспринять ушам,
И звучные аплодисменты
По заднице и по щекам;
потом березовые плески;
Длиннее прутья, чем аршин;
Все гуще, ярче арабески,
Краснеет зад, как апельсин.
И уж достигла апогея Меня терзающая боль,
Но мама порет, не жалея,
Мою пылающую голь.
Бранит и шутит: – Любишь кашу?
Ну что же, добрый аппетит.
Вот, кровью кашицу подкрашу,
Что, очень вкусно? Не претит?
Ты, видно, к этой каше жаден.
Ори, болван, ори стократ.
Ишь, негодяй, как ты наряден!
Смотри, какой аристократ!

<26 октября 1899>

 Отправлено: 03.02.22 16:38. Заголовок: Иногда мне станет то..

Иногда мне станет тошно,
Если долго не секут.
Нагрешу тогда нарочно,
Стану дерзок, зол и крут.

Разобью иль поломаю
Хоть линейку, хоть стекло.
Сам себя не понимаю,
Так на сердце тяжело.

Покоряясь грозной воле,
На пол я потом ложусь,
И когда от резкой боли
Наорусь и наревусь,

Вдруг в душе спокойно станет,
Жизнь покажется легка,
И уж сердце не тиранит
Посрамленная тоска...

 Отправлено: 03.02.22 16:41. Заголовок: Sakh пишет: Вдруг в..

Sakh пишет:

цитата:

Вдруг в душе спокойно станет, Жизнь покажется легка, И уж сердце не тиранит Посрамленная тоска...

Кстати, верно подмечено. Нередко после сечения наступает некое облегчение "в душе и на сердце". И выревелся, и эмоции сбросил, и "выпороли - значит простили".

 Отправлено: 03.02.22 20:49. Заголовок: Виктория пишет: вып..

Виктория пишет:

цитата:

выпороли - значит простили

Вот по форуму часто можно встретить мнение, что ребенок не может сам согласится на порку при наличии другой альтернативы, или же не может сам напроситься на нее ... В подавляющем большинстве случаев это конечно так, но бывают и исключения ...

 Отправлено: 03.02.22 20:55. Заголовок: Sakh пишет: Вот по ..

Sakh пишет:

цитата:

Вот по форуму часто можно встретить мнение, что ребенок не может сам согласится на порку при наличии другой альтернативы,

А альтернативу этому "выросшему" ребенку предлагали? Выпороть, день-два посидеть дома и - свободен, гуляй, ходи на дни рождения и прочее. Или - месяц сидишь дома, в школу и назад домой, комп-смартфон-телевизор и почее - под запретом!

И второй момент. Ребенок, после "словесного внушения", должен сам понимать необходимость и заслуженность наказания. Понятно, что с ревом и мольбами тащит ремень или идет на диван/кровать, но - идет сам! А не "драку" устраивает: Не дамся! - "Не дамся" - значит не понял, не осознал. Значит вновь объясняем и пытаемся "достучаться".

 Отправлено: 03.02.22 22:05. Заголовок: Интересный момент из..

Интересный момент из биографии писателя ...
"Одним из главных стимулов прилежной учебы в институте для Тетерникова было желание освободить мать от тяжелой работы «прислугой за всё», поэтому и мать, и сестру молодой учитель Федор Кузьмич, получающий отныне оклад в 50 рублей, привез с собой в Крестцы. «Бабушка» Галина Ивановна в это время писала Федору и его матери жалостливые письма: «Господи, какая сделалась страшная тоска, когда я пришла домой, проводив вас, я думала, что я с ума сойду, пустота, тишина… я беспрестанно плачу» (сентябрь 1882 года), «Я осталась без вас как мученица…»

Похоже все дело в "бабушке", а по факту хозяйке дома, у которой работала мать писателя .. Женщина занималась с ребенком своей служанки, ему был обеспечен доступ к книгам, которые имелись в доме ...

Это как говорят - "Есенин крестьянский поэт" и лукаво умалчивают, что один дед у него по факту был купцом, хотя и обанкротившихся, бабушка учила ребенка грамоте с 4-5 лет, в их "крестьянской" избе были книги и немало, да и потом ему дали окончить 2-х классную школу (а это 4 года, точнее 5 лет, т к. был второгодником за неуспеваемость), и после этого учительские курсы, а это ещё 2 года, а не заставили идти работать как других детей в 13 лет

 Отправлено: 03.02.22 22:57. Заголовок: Все это не мешало Со..

Все это не мешало Сологубу до конца жизни глубоко почитать родительницу. По его словам, он никогда не встречал «другой женщины, обладавшей от природы таким здравым умом». В определенной мере суровая школа Татьяны Семеновны принесла пользу: воспитываемый в строгости «кухаркин сын» рос не в пример многим сверстникам серьезным, прилежно учился, много читал, пользуясь домашней библиотекой Агаповых. Так, в 11 лет он уже проштудировал всего Белинского! Но, как несложно догадаться, постепенно в нем развился садомазохистский комплекс, а жизнь стала представляться цепью страданий, разорвать которую способна лишь избавительница‑смерть.

 Отправлено: 03.02.22 23:01. Заголовок: Sakh В очередной р..

Sakh

В очередной раз предлагаю вам зарегистрироваться для удобства общения!

 Отправлено: 03.02.22 23:05. Заголовок: Удивляло всех, что к..

Удивляло всех, что книги, которые брал Сологуб, были все по высшей математике. Зачем ему они?
…Зачем ему нужны были математические книги, – узнали позже.
Один знакомый, пришедший навестить его, увидел на столе рукопись, полную каких‑то выкладок. Он спросил Сологуба, что это.
– Это дифференциалы.
– Вы занимаетесь математикой?
– Я хотел проверить, есть ли загробная жизнь.
– При помощи дифференциалов?
Сологуб «каменно» улыбнулся.
– Да. И проверил. Загробная жизнь существует. И я снова встречусь с Анастасией Николаевной...»

Константину Федину, будущему советскому литфункционеру, а в начале 1920‑х молодому писателю из круга «Серапионовых братьев», Сологуб однажды сказал, что умрет от «декабрита». И в ответ на недоуменный вопрос пояснил: «Декабрит – это болезнь, от которой умирают в декабре».
Он скончался 5 декабря 1927 года.

 Отправлено: 03.02.22 23:46. Заголовок: Агаповы были люди ин..

Агаповы были люди интеллигентные, интересующиеся театром и музыкой; отношения с ними были сердечные; мальчика Федора крестила сама старушка Агапова, которую ребенок называл «бабушкой». В их доме приходилось слышать много рассказов о петербургской старине, начиная с 20-х годов <...>. Брали в театр; у Агаповых был абонемент в оперу, хотя и наверху, и мальчику часто давали билет, если кто-либо из семьи не мог пойти. Таким образом, 10-летний Сологуб слушал Патти, пение которой произвело на него неотразимое впечатление

Одна из дочерей хозяйки, Галина Михайловна, была замужем за педагогом, историком литературы, инспектором Гатчинского Николаевского сиротского института Ф. А. Витбергом, сыном A. Л. Витберга — живописца и архитектора, автора неосуществленного проекта московского храма Христа Спасителя на Воробьевых горах. Ребенком Сологуб часто гостил у Витбергов в Гатчине «и здесь присутствовал при беседах историко-художественного характера, читал исторические книги»15.

Судьба одаренного мальчика Федора Тетерникова складывалась как будто благополучно: его природные склонности к гуманитарным знаниям и внутренний артистизм получили поддержку и поощрение. Вместе с тем с детских лет он испытывал постоянное унижение от своего двойственного положения («кухаркин сын», «между слуг и господ») — и одновременно задыхался в «затхлом гнете» «бабушки». «Бабушка и мать были то ласковы, то очень строги. Часто наказывали розгами, ставили на голые колени, били по щекам, драли за уши. Униженное положение матери, ее постоянный страх перед невзгодами жизни взбалмошность бабушки и вообще нервная расхлябанность всей семьи не могли не влиять на складывающийся характер мальчика, от природы глубокого, склонного к анализу.

 Отправлено: 04.02.22 00:05. Заголовок: Для учителя в ней ес..

Для учителя в ней есть много отрадного, но много, наряду с этим, грубого и жестокого, и фатально неизбежного. <...> Ученики зачастую как-то злы и дики, ученики приводят в отчаяние своею глубокою развращенностью. Чтобы они слушались, надо, чтобы они боялись. Забыто наказание, — забыто и послушание. Домашняя обстановка — нищета, жестокость. Ученик шляется под окнами и выпрашивает куски хлеба — есть нечего. В классе его застают за оригинальным завтраком: сидит и гложет игральную бабку — голоден, половину съел. Пришла ярмарка, — шатается по лавкам, отыскивает, где бы стянуть; попадется книжка — ее тащит, поясок, пряник — ничему нет спуска. Вот стоит он с куском сырой говядины в руках — и не прячет его.

— Что, Ванька, украл? — спросит кто-нибудь.

— Украл, — отвечает он равнодушно.

Он оборван, неловок, угрюм, он ходит переваливаясь, гремя и стуча сапогами. Сапогами — когда они есть. Весну, осень он бегает в классе босиком: сапог купить не на что. И не один такой. А родители... Приведут сына в начале года:

— Вот хорошо, что розочки снова будут...

— У меня, — говорит другой, — такое уж положение: от 15 до 50. Меньше 15 нет.

— Уж я драл, драл, — сообщает третий, — ремнем драл, так он, подлец, так змеей на полу извивается. Так драл, что уж как он только жив остался..
А драные Васьки да Ваньки, глядишь, смотрят себе беззаботно и весело. Что ж? Ничего особенного в их-то жизни эти порки не представляют.

 Отправлено: 04.02.22 00:10. Заголовок: Из объяснительной за..

Из объяснительной записки на имя инспектора Крестецкого городского училища следующего содержания:
"Происшествие 8 января 1883 года доведено до сведения Господина Директора в преувеличенном виде. Не без всякой к тому причины со стороны Самсонова он подвергся наказанию, так как был в тот день весьма невнимателен, часто смеялся и оглядывался назад, чем не раз вынуждал меня делать ему замечания. Его сюртук был немного надорван мною совершенно случайно и непреднамеренно, вследствие того, что я, взяв его рукою за борты сюртука, слегка дернул его к себе. Я признаю, что рассерженный дурным поведением Самсонова и его упрямым непослушанием в горячности дозволил себе поступок, которого в другое время не совершил бы, действительно я..."

Объяснительная записка за то что взял ученика за грудки, можно было представить что было бы, если бы выпорол прилюдно ... Поэтому приходилось ходить по домам школьников ...

 Отправлено: 04.02.22 11:01. Заголовок: Я читала "Извест..

Я читала "Известия по Казанской епархии", с 1867 по 1918 годы. Там подчёркивалось, что в церковно-приходских и в школах грамоты (они тоже относились к церковным) были запрещены физические наказания учащихся. Так же я читала, что запрет физических наказаний действовал и в земских школах. Учителям школ не рекомендовалось и жаловаться на своих учеников их родителям, так как знали, что родители, особенно крестьяне, жестоко наказывали своих детей.

 Отправлено: 04.02.22 13:21. Заголовок: Элла пишет: были за..

Элла пишет:

цитата:

были запрещены физические наказания учащихся.

положением от 1884 года ... Проблема только в том, что далеко не всегда у нас и раньше соблюдали писанные законы ... Но прилюдно и регулярно в школах не пороли, за этим следили проверяющие ... На колени ставили, за чубы и уши таскали, и прочие безобразие было, но опять же незсконно ...

 Отправлено: 05.02.22 04:25. Заголовок: Из одного произведен..

Из одного произведения писателя, речь о помощнице учителя, фактически учительнице школы грамоты ...
... батюшка решился дружески попенять ей, что она мало следует примеру старших.
— Вы их избаловали, Валентина Валентиновна, — укоризненно говорил он, закусывая верещагою водку, — давно ли здесь, а избаловали. Нехорошо-с!
— Да чем же?
— У Лизаветы Никифоровны не так бывало. Были тише воды, ниже травы. Без мер строгости нельзя-с, милостивая государыня!
— Вестимо, нельзя, — солидно сказала Лизавета Никифоровна.
— Да коли мне не приходится наказывать!
— Да, вот разводите им ушами, — вот и распустили.
— Да коли не за что наказывать, так как же, батюшка?
— Ну, это дичинка с начинкой, — сказал Сергей Яковлевич.
— Гм, не за что! — продолжал батюшка. — А вот вам пример: придет к вам какой-нибудь мерзавый мальчишка с грязными лапами, так вы что сделаете?
— Пошлю помыться, — ответила Валя.
— А если и завтра тоже?
— Ну, что ж, ну, опять пошлю мыться.
— Нет-с, это канитель одна. А вот вы у вашего большака спросите, как он в таких случаях поступает, а то вы очень артачливы, вам бы все по-своему.
— Гы-гы, да-с, вы у меня спросите, дело-то лучше будет. Слава богу, не первый год в школе.
— Ну, как же вы поступаете?
— А вот как: я такого неряху, не говоря худого слова, пошлю на двор да велю ему на руки шестьдесят ковшиков вылить.
— Это зимой-то?
— Да-с, зимой. Небось, другой раз не захочет.
— Ау, брат, не захочет, — подтвердил батюшка. — Так-то вот, молоденькая наставница, вы у нас, опытных людей, спросите.
— А по-моему, это глупо, — сказала Валя, густо краснея.
— Вот как! — воскликнула Лизавета Никифоровна, — скажите, пожалуйста, мы и не знали!
Вскоре произошел случай, который заставил батюшку занять положение, явно враждебное Вале.
Когда батюшка приходил на урок в ее отделение, — младшее, — Валя уходила домой. Однажды во время батюшкина урока не посиделось ей дома, и она вернулась в школу раньше обыкновенного. В сенях услышала она крик батюшки и вой мальчугана. Она открыла дверь. Удивительное зрелище представилось ей.
Батюшка с ожесточением бутетенил свернутою полою рясы мальчика; другую руку он запустил ему в волоса; мальчик вопил и корячился. Другой наказанный стоял у печки вверх тормашки; ноги его были подняты на печку, тело наклонно свешивалось головою вниз, лицо, обращенное к полу, было закрыто опустившимися и спутанными волосами. Мальчик стоял как вкопанный, крепко упираясь в пол растопыренными пальцами.
Услышав стук отворившейся двери, батюшка выпустил мальчика, с которым занимался, строго посмотрел на Валю и спросил:
— Вам что угодно?
— Что вы делаете? — крикнула Валя, краснея до слез, — как вам не стыдно!
Она бросилась к печке и поставила мальчика на ноги. Мальчик тяжело пыхтел. Покрасневшее до синевы лицо его выражало тупой испуг.
— А позвольте вас спросить, госпожа помощница учителя, вы по какому праву вмешиваетесь в мои распоряжения? — воскликнул батюшка, грозно выпрямляясь.
— А по такому праву, что вы так не смейте поступать. Дурману вы объелись, что ли?
— Так-то вы при учениках поговариваете! Вы их против меня бунтовать! Ну, попомните вы это. Я вам улью щей на ложку! Я не останусь в долгу!
Батюшка ушел, грозно хлопнув дверью. Мальчишки сидели ни живы ни мертвы. Засудят, поди, — думалось им, — бесшабашную учительницу!
Начались у Вали раздоры с учителем и с батюшкою, раздоры, не раз заставлявшие ее поплакать ...

Как видим поп жестоко обращался с младшими школьниками, но учительница так ему и заявила, что он не имеет на это права ... Если что это 90-е годы 19 в.

 Отправлено: 05.02.22 04:49. Заголовок: Вот ещё фрагмент, уч..

Вот ещё фрагмент, учитель гимназии, холостяк, берет в дом к себе мальчика сироту, который до этого жил в городской богадельне, тем не менее ребенок ходил в школу, а сбежал от того, что по жалобе учителя за плохую учебу его в богодельне выпороли розгами ...

У дерева лежал худенький мальчик, в рваных штанишках, изношенных сапоженках и пестрядинной рубахе с балаболами и помятыми кузиками. Наивно и кротко было его лицо; оно казалось синевато-бледным, потому что луна любовалась им и раздвигала холодными лучами верхние ветки деревьев. Короткие каштановые волосы слиплись на лбу неровными прядками. Засунув руки в рукава, поджимая ноги, он дышал быстро и тревожно и во сне иногда бормотал. С ним рядом стоял на земле пустой маленький бурак из сосновой драни.
Логин подумал, что это, должно быть, беглый из богадельни мальчишка, которым дразнили Баглаева. Истомленное лицо ребенка показывало, что он устал и проголодался. Очевидно было, что нельзя его здесь оставить. Логин потряс его за плечо. Мальчик открыл глаза. Логин сказал:
— Вставай, брат, домой пора!
Мальчик приподнялся и сел на землю. Он лихорадочно дрожал, глаза его горели, весь он был жаркий и потный. Логин спросил:
— Ты в богадельне живешь?
Мальчик беспокойно задвигался. Залепетал:
— Не хочу, не надо, не пойду в богадельню.
— Так как же? Здесь, брат, плохо ночевать, — сыро.
Мальчик молчал и наклонялся вперед всем тонким телом, словно в дремоте.
— Пойдем, я тебя к себе отведу, — сказал Логин и попытался поднять его.
Мальчик ухватился за дерево слабыми руками.
— Ну что ж ты, я тебя не отдам в богадельню. У тебя отец есть?
— Нет, — прошептал мальчик, опуская руки и рассматривая Логина.
— А мать?
— Нет.
— Кто ж у тебя есть?
— Никого нет. Оставьте, пустите, — шептал мальчик, рванулся, чтобы встать, но как-то ослабело вытянулся и лег на траве.
— Ну, что ж ты! — повторил Логин. — Вот я нашел тебя, теперь, брат, ты мой, а в богадельню я тебя не отдам. Пойдем.
Мальчик с помощью Логина поднялся на ноги. Он бессильно покачивался и, по-видимому, переставал соображать и сознавать. Логин поднял мальчика на руки. Мальчик, почувствовав себя на воздухе, потянулся руками и охватил шею Логина. Логин понес его. Мальчик дремал; ему сделалось тепло, — он улыбнулся. Потом он открыл глаза и посмотрел на Логина.
— Да вы меня в богадельню не отдавайте, — сказал он внезапно.
— Ладно, не отдам.
Мальчик закрыл глаза и помолчал.
— Я заслужу, — опять сказал он.
— Ну ладно, спи себе.
— Я сам пойду, — сказал он, помолчав еще немного.
Логин поставил его на ноги. Мальчик ухватился за его руки.
— Меня Леонидом зовут, Ленькой, — сказал он и приник к ногам Логина.
Логин приподнял его лицо с устало-закрытыми глазами, неподвижное и бледное.
— Эх ты, путешественник! — сказал он.
Мальчик молчал. Логин опять взвалил его на плечи.
«Однако нелегкая ноша! — думал Логин, подходя к дому.— Недостает того, чтоб он умер у меня на плечах».
Ленька не умер, но был болен. Несколько дней пролежал, начинал бредить, но все обошлось легко. Логин позвал к нему врача, и тот принялся угощать мальчика микстурами. Надо было определить положение ребенка в будущем. Логин заявил о своем желании взять мальчика на воспитание. Препятствий не оказалось. Однако все, с кем Логину приходилось говорить об этом, удивлялись и спрашивали:
— Да на что он вам понадобился? Маята одна с ними,— у кого и свои, так плачутся.
Логин тоже удивлялся и отвечал вопросом:
— Да куда ж мне его деть?
— Как куда! Ведь он же был в богадельне?
— Да я обещал ему, что не отдам его туда: он не хочет.
— Вот еще, нежности какие! С непутевым мальчишкой!
И не было в городе никого, кто бы не подивился странной затее Логина.
— Дурь на себя напускает! — говорили благоразумные люди.
А те, до кого уже дошла сплетня, зародившаяся в разговоре Мотовилова со Вкусовым, многозначительно переглядывались.
Одни Ермолины не удивлялись и не сердились на Логина. Анна однажды сказала ему с улыбкою:
— Достанется вам за Леньку.
— От кого?
— От всех здешних. Взяли бы вы мальчика для того, чтобы пользоваться его силенками, были бы вы купец или ремесленник, это было бы понятно. Но пустить к себе чужого ребенка только потому, что у вас найдется лишняя копейка для него, — это для них диковинка. Подождите, вас еще хвалить будут, да так, что не поздоровится.
Ленька стал выздоравливать; он каждый день отымал у Логина долю времени и создавал для него что-то вроде семейной обстановки. Ленька был беспомощен и кроток, конфузился своего нового положения, слушался и начинал поговаривать о городском училище, где учился. Потом повадился рассматривать картинки в книжках и пытался срисовывать, но рисунков своих не показывал, вообще дичился и разговаривал мало. Иногда же на него находил откровенный стих, и он вдруг, без всякого, по-видимому, повода, принимался выкладывать Логину свои воспоминания.
Анатолий часто забегал к ним. Ленька и его дичился сначала, но скоро привык. Они сделались мало-помалу друзьями. Анатолий пользовался большим уважением Леньки, и Ленька ему беспрекословно подчинялся. Это было полезно для «смягчения нравов», говорил Толя.
Прасковья, служанка Логина, рябая и мрачная, была в большом негодовании: ей прибавилось дела. В беседах с соседками, Дылиными, она называла обращение Логина с Ленькою баловством. Когда Ленька стал на ноги, Прасковья, чтоб он не лодырничал, пыталась приспособить его к кухне: заставить сапоги почистить, в лавочку сходить. Мальчик повиновался, если не был в распоряжении Анатолия. Вся его способность сопротивления, казалось, была истощена без остатка побегом.
Дылины сочувствовали Прасковье. Как все, привыкшие бедняться и пользоваться подачками, они были завистливы на чужое добро. Тратят на «дрянного мальчишку» то, что могло бы быть подарено кому-нибудь из братьев или сестер! Это казалось им свинством. То, что Леня может, когда захочет, усесться на любое кресло и даже на диван, злило мальчишек и девчонок, которые спали где придется, на полу, на лавках, покрывались тряпками и носили рваную одежонку. Поэтому они дразнили Леньку и задевали его, когда он показывался на дворе один.
— Завидущие! — называл их Ленька.

 Отправлено: 05.02.22 05:52. Заголовок: Утром Леня был оживл..

Утром Леня был оживлен и весел. Он с раскрасневшимся лицом внезапно начал рассказывать, как убежал в прошлом году из богадельни, как его нашли в Летнем саду в кустах, вернули в богадельню и наказали. Логин привлек к себе мальчика и обнял его. Леня доверчиво рассказывал, как было больно и стыдно. В воображении Логина встала картина истязаний — обнаженное маленькое, худенькое тело, и удары, и багровые полосы, и кровь. Эта картина не казалась отвратительною и влекла жестокое желание осуществить ее снова, под своими руками услышать крики испуга и боли.
Заговорил суровым, но срывающимся голосом:
— Послушай-ка, Ленька, ты зачем у меня вчера книги с этажерки посронял? И все там вверх дном поставил.
Ленька поднял глаза, открытые и чистые. В их широких просветах мелькнуло выражение привычного испуга. Он виновато улыбнулся и шепнул тихонько:
— Я нечаянно.
Тоненькие пальцы его задрожали на колене Логина. Логин понял смысл придирки и безобразие своих мыслей. Жалость тронула его сердце. Губы его сложились в такую же виноватую улыбку, как у Леньки. Он смущенно и ласково сказал:
— Ну ладно, это не беда. А что, не пора ли тебе идти?
В этот день в городском училище был экзамен, и Леня надеялся выдержать его.
За обедом Логин спрашивал Леню:
— Ну что, брат, как дела? Срезался?
— Нет, выдержал, — сказал Ленька, но как-то без всякого удовольствия.
Помолчал немного, начал:
— А только...
И остановился и пытливо посмотрел на Логина.
— Что только? — спросил Логин.
— По-разному спрашивали, — ответил Ленька.
— Как же это по-разному?
— А так. Егор Платоныч всех одинаково, а другие по-разному.
— Ну, кто ж другие?
— Кто? Почетный смотритель был, отец Андрей, Галактион Васильевич. Богатых — полегче да ласково, а бедных — погрубее.
— Сочиняешь ты, Ленька, как я вижу.
— Ну вот, с чего мне сочинять, других спросите. У нас богатым дивья отвечать, — стоит, молчит, в зуб толкнуть не знает, а ему отец Андрей или Галактион Васильевич все и расскажут. А как бедный мальчик запнется, сейчас его Галактион Васильевич обругает: мерзавый мальчишка, говорит, шалишь только, — а у самого глаза как гвоздики станут. А смотритель тоже говорит: гнать, говорит, таких негодяев надо, — из милости, говорит, тебя только и держат! Так и награды будут давать.
— Какую ты чепуху говоришь, Ленька! Ну, сам посуди, с чего им так поступать?
— С чего: кто гуся, кто — что...
— Ну, уж это...
— Да они сами говорят, богатенькие-то, хвастают: «Мы и не учась перейдем, нам что!..» А у нас на экзамене барышни были сегодня, — учительницы из прогимназии. Ну, при них легче было. И меня при них спросили.
— Потому-то ты только и ответил?
— Ну да, я и так бы...
— Вот видишь, знать надо, — никто тебя не обидит.
— А все-таки зачем же такие несправедливости? — запальчиво заговорил Леня, — И как не обидят? Они такие слова придумают... Вот одного у нас спросили сегодня: «Что такое дикие?» Это в книге о дикарях читали. Ну, а он и не знает сказать, что такое дикие. Вот батюшка и говорит: «Ну, как ты не знаешь, что такое дикие, — да вот твой отец дикий!» А у него отец — деревенский. Это он нарочно, чтоб барышень насмешить. Тем забавно, а мальчику обидно, — потом заплакал, как его отпустили. Зачем так? Ведь это неправда! Дикие Богу не молятся, ходят голые, земли не пашут, падаль пожирают. И всегда-то наш батюшка любит так издивляться.
— Издеваться.
— Вот, издеваться, — протянул мальчик.
— Ну что ж, — спросил Логин, — вам, конечно, жалко, что Алексея Иваныча у вас на экзаменах не было.
— А вот и не жалко. Он самый жестокий. У него и на уроках наплачешься. Я у него на уроках семьдесят два раза на коленях стоял, — да все больше на голые колени ставит.
— Вот ты как много шалил, — нехорошо, брат!
— Да, кабы за шалости, а то все больше так здорово живешь.
Как ни дико было то, что говорил Ленька, Логин верил и имел на то основания: дурною славою в нашем городе пользовалось здешнее городское училище. Да и в гимназии, где служил Логин, совершались несправедливости ...

 Отправлено: 05.02.22 06:17. Заголовок: Фрагмент о решении з..

Фрагмент о решении земского суда наказать 14 летнего подростка ...

— А еще, дружище, засудили мальчишку. Пожалей, брат, ты к мальчишкам жалостлив.
— Это какого же мальчишку?
— А вот тот, Кувалдин, что в огороде Мотовилова попался. Его тоже волостной суд присудил к десяти ударам, а он тоже жаловаться. Ну, мы ему и накинули еще пяточек.
— Да ведь вы знаете, что он попался случайно в шалости, которая здесь в обычае.
— А кусаться зачем? Да и обычай скверный.
— Да ведь мальчика вы не могли присудить более, как к половинному наказанию? Выходит, вы закон нарушили.
— Нарушили? Ну, это буква закона, а мы... Мы, брат, новое наслоение магистратуры. Мы без сантиментов.
— Несимпатичное наслоение, что и говорить!
— Несимпатичное! А вам бы по головке гладить всякого шельмеца! Нет, брат, на наших плечах лежит важная задача: подтянуть и упорядочить. Миндальничать нечего: им дай палец, они и руку отхватят. Особенно теперь это необходимо в наших местах: брожение в народе, — того гляди, холерный бунт нам преподнесут. И так черт знает какие слухи ходят.
— Что ж, сознание законности хотите водворить в населении?
— Конечно! Давно пора. В наших селах ведь просто жить нельзя: потеряно всякое уважение к властям, к дворянству, к праву собственности, к закону.
— Постой, брат, как же это вы сумеете вбить в народ сознание законности, когда сами закон нарушаете?
— Мужика надо приучить к повиновению, к дисциплине. Мы, дворяне, — его естественные опекуны.
— Скажи, а что же, ваш товарищ прокурора заявил протест?
— А с чего ему заявлять протест?
— Да ведь незаконно!
— Ну, пусть сам мальчишка жалобу принесет губернскому присутствию. Да не посмеет мальчишка, — побоится, как бы еще не прибавили.
Андозерский захохотал.
— И неужели так-таки никто из вас и не спорил? Неужели среди вас не нашлось ни одного порядочного человека?
Андозерский опять захохотал, весело и беззаботно.
— Нашелся, брат, один такой же, как ты, идеалист, кисельная душа, Уклюжев, молоденький земский начальник, — вздумал распинаться за мальчишку. Умора! Так разжалобился над сорванцом, сам чуть не плачет! Ну, мы его пристыдили. Заплачь, говорим. Ну, он сконфузился, на попятный двор, мямлит: да я, говорит, вообще. Так мы его оконфузили, что потом ему пришлось оправдываться: это, говорит, потому, что я до суда клюкнул малость. Врет, конечно: ни в одном глазу.
— Один только нашелся, да и тот — тряпка! — презрительно сказал Логин.
Андозерский весело хохотал. Продолжал рассказывать:
— Умора! Вышли мы из совещательной комнаты, прочел Дубицкий решение, мальчишка как всплачется, — повалился в ноги: «Отцы родные, благодетели!» И ведь по роже видно, что мерзавец мальчишка: хорошенько его надо выжарить!
— Как все это у вас грубо, дико, по-татарски! Живодеры вы этакие! — сказал Логин с отвращением.
Противно было смотреть на улыбающееся лицо Андозерского и хотелось говорить что-нибудь дерзкое, оскорбить, озлить его. И Андозерский, в самом деле, озлобился, надулся.
— Да ты что так заступаешься за мальчишку? Ты его видел?
— Видел.
— Ну то-то, ведь не красавец, — твой Ленька куда смазливее. Нечего тебе на стену лезть.
Лицо Логина побагровело,

 Отправлено: 05.02.22 08:29. Заголовок: Сохранились отзывы с..

Сохранились отзывы самих учеников о Сологубе-педагоге, которые записала его близкая знакомая 20-х гг., В. П. Калицкая, ездившая после смерти писателя в Вытегру и общавшаяся со многими, знавшими Сологуба в те годы.
Приходили с сочинениями, — вспоминал в разговоре с нею бывший ученик Вытегорской учительской семинарии, — обсуждали их и насчёт отметок клянчили. Поставит он два с плюсом, а мы кричим: «Мало, Фёдор Кузьмич, мало, прибавить надо». Довольно, скажет довольно. Потом улыбнётся, поставит три и большой минус прибавит… Ещё в шахматы учил играть. «Плохо, скажет, играешь, вот как надо было». В классе-то он нас по фамилии звал и на «вы», а дома просто: «Сенька, Васька, ты»…
— Не бывал ли Фёдор Кузьмич вспыльчив?
— Не-ет, не слыхал. Очень хорошо собой владел; всегда ровный, мягкий, всё с усмешечкой. Разве уж очень рассердят, так покраснеет…
У нас в семинарии был хор, я пел в нём; спевки бывали по вечерам. Как узнают певчие, что Фёдор Кузьмич дежурный в интернате [для учеников при семинарии], так и побегут после спевки к нему, ну и я с ними…
— О чём же говорили?
— А так, не ораторствовал он, а на вопросы отвечал, разъяснения давал или рассказывал…
— Своё рассказывал или из книг?
— Этого уж не могу сказать, не понимали мы тогда — своё или чужое, а только много рассказывал… Очень мы его любили…
Усердный учитель, добросовестно исполняющий свои обязанности, не пропускающий ни одного урока, да ещё имеющий идеалы относительно педагогики ...
Вот истинное лицо писателя, а шокирующие общество литературные произведения это скорее его актерская маска ...

 Отправлено: 05.02.22 10:34. Заголовок: Жестокосердие гг. пе..

Жестокосердие гг. педагогов доходило до степеней изумительных. Не то чтобы они были отъявленными кровопийцами: само собой разумеется, что они не упражнялись в снимании голов и не сажали на кол (это в наше цивилизованное время почти совершенно невозможно). Но то, что они проделывали легально, способно было охватить ужасом и холодом непривычного впечатлительного человека.
По части физической они были еще не слишком изобретательны: неумолимое время обуздывало их в этом направлении. Свирепость их проявлялась лишь в том, что в каждом классе на каждом уроке кто-нибудь непременно коленопреклонялся; иные терли себе колени по 3, по 4 часа сряду. Дранье за уши и звонкие оплеухи также составляли частую усладу расходившихся учительских сердец, — но это не все, к сожалению, чем можно было позабавиться на уроках. Находились любители более пикантных увеселений, но это были редкие, гениальные натуры.
Про одного сельского законоучителя рассказывали, что он ставил своих учеников, провинившихся перед ним, кверх ногами: ноги на печурке, руки на полу, и выдерживал в таком положении до часу. Иные заставляли лизать языком чернильные пятна или мел с доски, обтирали русыми волосенками учеников классные доски, приказывали ученикам-босоножкам засучивать штаны как можно выше и ставили их на голые колени, и любовались их голыми, брошенными беспомощно на пол ногами; или ставили на колени на скамье, на столе, на подоконнике; или заставляли их кланяться им в ноги и целовать их руки и сапоги.
Но больше удовольствия доставляли послеобеденные прогулки к родителям провинившихся учеников. Сладострастное неистовство удовлетворялось в гораздо большей степени созерцанием обнаженного тела мальчика, краснеющего и багровеющего под жестокими ударами березовых прутьев, между тем как истязаемый мальчик орал благим матом и отчаянно бился об пол голыми ножонкам
Когда родитель утомлялся, учитель брал в руки розги, и удовольствие его доходило до высшей степени, когда мальчишка ёрзал и вопил под его руками, а на теле так и врезывались новые следы озлобленной порки. Но, как ни интенсивны были эти удовольствия, пытки иного рода, истязания душевные, доставляли гораздо более удовольствия освирепелым педагогам. Тем более что эти пытки соединялись в большей или меньшей степени с телесными истязаниями.
2 февраля 1892 года

 Отправлено: 05.02.22 11:06. Заголовок: Большинство литерату..

Большинство литературных персонажей были взяты и провинциальной жизни ...

Бальзаминов Александр Николаевич. Был штатным смотрит<елем> уездн<ых> уч<илищ> в Борисове. Высокий, пергаментное лицо, синие очки, глуховатый голос. Ходит очень быстро, зимой в своем тулупчике. Посвящен в стихарь. Из духовных. Пьет только рюмку, другую вина. В обществе скромен. Дело ведет спустя рукава. Уроки на полчаса, а то и меньше. В конце года скажет: да, этот год мы очень плохо занимались; в будущем надо получше заняться. Но и в будущем то же. Любил, вместо даванья уроков, порассказать о Западном крае, о католиках-поляках и о жидах; жидовской школе; киндер-ша. Получил и сам прозвище Киндер-Бальзам. К сечению учеников относился с добродушной похотливостью, но обнаруживать это остерегался: не сразу позволил Цареву высечь сына в училище, и позволил только внизу, не при товарищах. Зато отправлял иногда учеников домой со сторожем и с приказом — сечь, причем назначалось и число ударов...

 Отправлено: 05.02.22 11:10. Заголовок: Sakh пишет: Про одн..

Sakh пишет:

цитата:

Про одного сельского законоучителя рассказывали, что он ставил своих учеников, провинившихся перед ним, кверх ногами: ноги на печурке, руки на полу, и выдерживал в таком положении до часу. Иные заставляли лизать языком чернильные пятна или мел с доски, обтирали русыми волосенками учеников классные доски, приказывали ученикам-босоножкам засучивать штаны как можно выше и ставили их на голые колени, и любовались их голыми, брошенными беспомощно на пол ногами; или ставили на колени на скамье, на столе, на подоконнике; или заставляли их кланяться им в ноги и целовать их руки и сапоги.

Вспомнился реальный случай. Тоже был в школе физрук, который любил поиздеваться над детьми. И вот однажды, на выпускном вечере, когда вышли на улицу и отошли из поля общего зрения, - его хорошенько отп*здили бывшие ученики.

Sakh пишет:

цитата:

созерцанием обнаженного тела мальчика, краснеющего и багровеющего под жестокими ударами березовых прутьев, между тем как истязаемый мальчик орал благим матом и отчаянно бился об пол голыми ножонкам

Не в первый раз встречаются эпизоды про порку розгами на полу. А чего не на лавке? неудобно же (низко) розгами сечь лежащего на полу, повыше нужно расположение для удобного сечения розгами. Даже валики специально подкладывают под живот, чтобы приподнять

 Отправлено: 05.02.22 11:22. Заголовок: Из Протокола № 89 Пе..

Из Протокола № 89
Педагогический Совет от 4 октября 1899 г. <...>
Совет также постановил:
...
2) Признал полезной и целесообразной мерой наказания для определенных случаев оставление учеников после уроков на основании 14 § Инструкции для городских училищ, Педагогический Совет постановил учредить дежурства преподавателей для наблюдения за остальными учениками и руководства их занятиями, считая эти дежурства особым трудом; для записи имен оставленных, причин оставления, срока, на который оставлены, постановлено завести особую книгу; для руководства преподавателям и для определения ученикам определены следующие правила оставления:

Ученики остаются после уроков:
1) За незнание урока или неисполнение письменной работы; при этом, по согласованию с преподавателем, предлагается оставаться и тем из учеников, которые затрудняются исполнением уроков не по лености или нерадению, но по слабости подготовки, по пробелам в знаниях вследствие пропуска уроков по болезни и т.п.; они могут пользоваться помощью и указанием преподавателей; это добровольное оставление не будет считаться наказанием;
2) за крупные шалости и более важные пропуски, каковы, например: непринесение в класс дневников, тетрадей и других необходимых учебных предметов или книг, лазанье по стенам, беганье и возня в гимнастическом зале, нарушение порядка в классе: подсказывание, разговоры, списыванье, приношение в класс посторонних вещей, назначенных для шалостей или для недолжного употребления.
При этом Совет определил считать названную меру наказания строгою и не употреблять ее без большой надобности.
Для объявления ученикам постановлено: подтвердить запрещение оставаться во время перемены в верхнем и нижнем коридоре и в классе, и напоминать правило, что после звонка они должны немедленно идти в класс.

Председатель Педагогического Совета — Федор Тетерников

 Отправлено: 05.02.22 11:29. Заголовок: Ещё любопытный докум..

Ещё любопытный документ ...

Протокол № 25
Заседание Педагогического Совета Андреевского городского училища 1 ноября 1904 г. Председательствовал инспектор училища Федор Кузьмич Тетерников. <...>

Постановлено, чтобы учеников из училища во время перемен не выпускать за разными покупками, а также предупредить их, чтобы они после уроков немедленно расходились по домам и вели себя в училище прилично.

Г. Инспектор обратил внимание Г.г. преподавателей на то, что в дневниках стали замечаться подделки подписей родителей самими учениками; происходит это оттого, что записи в дневниках ученики часто боятся показывать родителям, одни из самолюбия, а другие из страха, а потому и решаются сами их подписывать. Желательно было бы прибегать к записям в дневники только в исключительных случаях, тогда и подделки сократились бы.

 Отправлено: 05.02.22 12:22. Заголовок: Виктория пишет: на ..

Виктория пишет:

цитата:

на полу.

В школах - бурсацкая привычка, в духовных училищах драли на полу, один ребенок садился на шею, другой на ноги, а третий драл лозинами ...
Из описанного - в крестьянской хате, думаю места не много, потолки низкие, если ещё на лавку, то розгой длинной уже не замахнештся ... Да и больше на импульсивное избиение похоже, чем на наказание ...

 Отправлено: 11.02.22 20:05. Заголовок: Стихи Федора Сологуба

***
Глаза горят, лицо пылает,
Но все же мальчик приучен
К повиновенью, и снимает
С себя одежды, плача, он.

Мне на квартиру Скоморошко
Поставил сына. Петька мил,
Но мне посечь его немножко
Пришлось, - он двойку получил.

8 сентября 1889 года.

 Отправлено: 11.02.22 20:06. Заголовок: Стихи Федора Сологуба

Стихотворения Федора Сологуба.
***
Господь мои страданья слышит,
И видит кровь мою Господь.
Его святая благость дышит
На истязуемую плоть.

На теле капли крови рдеют,
И влажен пол от слез моих,
Но надо мною крылья реют
Его посланников святых.

И как ни страшны эти звуки
Несущих пламя боли лоз,
Покорно я приемлю муки,
Как принимал их Ты, Христос.

Смиренно претерпев удары,
Я целованьем строгих рук
Благодарю за лютость кары,
За справедливость острых мук.

14 сентября 1885 года.

***
За плохое знание урока
Элоизу Абеляр жестоко
Розгами, - не раз уж, - наказал.
Слышал дядя вопли милой девы,
Слышал дядя грозный голос гнева,
И, довольный, руки потирал.

- Элоиза знает очень много,
Только все ж учитель должен строго
К высшим знаньям девушку вести,
Многих юношей она умнее,
Многих мудрых стариков мудрее,
Но к наукам трудны всем пути. -


Ах! каноник глупый! непонятно
Простаку, что деве так приятно
На коленях милого лежать,
Чувствовать карающую руку,
И на возрастающую муку
Воплями свирельно отвечать.

Не поймет каноник, - Абеляра
Так волнует эта ласка-кара,
Так терзаемая плоть мила,
И не с хриплым гневом, а с любовью
Орошает кара деву кровью,
Как забава райская, светла.

И на тело, где пылают розы,
На багряный свет от каждой лозы,
На метанье белых, стройных ног,
На мельканье алых пяток голых,
Окружен толпой харит веселых,
Улыбается крылатый бог.

4 февраля 1910 года.

***
Воздвигнет мне царство
Живая мечта, -
Там с радостью мука
Чудесно слита.
Нагой красотою
Украшу мой двор.
Пажей наготою
Насыщу мой взор.
И дев обнаженных
Светла красота,
И радостна сердцу
Моя нагота.
Веселые пляски
И смех, и вино,
И всем мое ложе
Доступно равно.
Когда же устану
Я петь и плясать,
Неловких велю я
Схватить и связать,
И сечь прикажу я,
Чтоб тешить мой гнев,
Пажей обнаженных
И трепетных дев.
И слаще свирели
Обрадует крик,
Пронзителен, звонок,
Нестроен и дик.
Но, так же, как радость,
И муки любя,
Мучительно высечь
Велю и себя.
Мне радостна будет
Жестокая боль, -
Скрещенье жестоких,
Разнузданных воль.

6 декабря 1895 года.

***
Любопытные соседки
У себя в саду стоят,
И на окна той беседки,
Где секут меня, глядят.

Я заметил их местечко
У ольхового ствола
В час, как мама от крылечка
Наказать меня вела,

И один из мальчуганов,
Что пришли меня стегать,
Молвил: - Барышни, Степанов,
Захотели много знать.

Я крепился и старался
Не орать и не реветь,
Только все же разорался, -
Больно так, что не стерпеть.

После порки в сад я вышел,
Раскрасневшийся, как мак,
И насмешки их услышал:
- Разрумянили вас как!

- Эти яркие румяна
Где, скажите, продают? -
И хохочут мальчуганы,
И Лежонов кажет прут.

- Вам урок мальчишки дали?
Вот какие смельчаки! -
И, смеяся, убежали, -
Все мои ученики.

- Ну, и громко ж вы кричите,
Ой-ой-ой да ай-ай-ай!
Мы утешим вас, хотите?
Приходите к нам пить чай.

- Вас березовой лапшою
Угостила ваша мать,
Мы вас будем пастилою,
Сладким чаем угощать.

- Есть варенье из малины,
И сироп такой густой,
Все забудете кручины,
Не стесняйтесь, что босой.

Отказаться не умею,
К перелазу я иду,
От стыда и боли рдею,
Очутившись в их саду.

Самовар уже в столовой,
И варенье тут как тут.
- Поздравляем с баней новой!
- Ну и часто вас секут!

Три сестры за самоваром
Наострили язычки.
- Поздравляем с легким паром!
- Молодцы ученики!

Посмеялись, но немного, -
Мы дружны уж с давних пор, -
И сказала Вера строго:
- Розги дома не в укор!

Вы простите, мы без злости.
Малость надо постыдить,
А теперь пришли к нам в гости,
Будем мирно говорить.

14 июля 1887 года.

 Отправлено: 11.02.22 20:06. Заголовок: Стихи Федора Сологуба

***
Сплетают тени на песочке, -
И в тенях много красоты, -
Акаций узкие листочки
И кленов крупные листы.

А где смешались тени эти
С тенями плотными кустов,
Там на песке трепещут сети
Из мелких золотых кружков.

В саду, подальше, - там березки,
Такие светлые стоят.
От веток их порой полоски
По телу моему скользят.

Когда нарвут зеленых веток
От белоствольных тех берез,
Иной уж цвет тогда от сеток,
На тело брошенных от лоз.

Сперва они на белом поле
Ложатся, узки и красны,
А после, с возрастаньем боли,
Смотря по степени вины,

Они синеют, багровеют,
На поле красном так близки,
И вот уж капли крови рдеют,
Сливаясь скоро в ручейки...

Но все ж березы, липы, клены,
Акаций запыленных ряд,
А также галки и вороны
И глаз, и ухо веселят.

14 июня 1887 года.

 Отправлено: 11.02.22 20:25. Заголовок: ФЁДОР СОЛОГУБ БАГРЯНЫЙ ПИР ЗАРИ

Выше уже упоминался тематический сборник стихотворений Ф. Сологуба
Не удержался и запостил три самых "тематичных"

Для тебя, весёлой гостьи,
Приготовлен праздник злости
Над узорами ковра.
Перевьются жутко в жгуты
Болью свитые минуты, –
Яркоцветная игра.

Душный плен с полей мы сроем,
Белизну полей раскроем, –
Роем сеются цветы
Скороспелки, радость взора,
Сеть багряного узора, –
И вопишь в восторге ты.

Мчатся жгучие минуты.
Крепки стянутые путы.
К пытке тело приневоль.
Громки вопли, звонки визги,
Красны взвеянные брызги,
Стыд растаял, пляшет боль.

***

Сама, с лукавостью улыбки,
Ты сорвала последний лист.
Смотри, как ветки эти гибки,
Какой они подъемлют свист.

Моей веселости жестокой
Какой они готовят пир,
Мечтай о том в тени широкой
Олив и птиц, летящих с ширм.

Когда плененная янтарность
Метнет лучи на белый диск,
Ты испытаешь уз коварность,
И будут звонки вопль и визг,

И в плесках мерно нисходящих
Зарю зарею озарит
Мгновений пламенно вопящих
Неотразимо быстрый ритм.

***
(самое тематическое)

Расстегни свои застежки и завязки развяжи.
Тело, жаждущее боли, нестыдливо обнажи.

Опусти к узорам темным отуманенный твой взор,
Закраснейся, и засмейся, и ложися на ковёр.

Чтобы тело без помехи долго, долго истязать,
Надо руки, надо ноги крепко к кольцам привязать.

Чтобы глупые соседи не пришли на нас смотреть,
Надо окна занавесить, надо двери запереть.

Чтобы воплей не услышал ни добряк, ни лицемер,
Надо плотно оградиться глухотой немых портьер.

 Отправлено: 12.02.22 15:18. Заголовок: Алекс Новиков пишет:..

Алекс Новиков пишет:

цитата:

Тело, жаждущее боли, нестыдливо обнажи

Как тонко подмечено ...
А вообще у него стихи лучше, чем проза ...